Лесные качели

— Знаю, что говорю.

— Ты с ним дружил?

— Мне с этим делом не везет, — мрачно изрек Зуев. — Все какое-нибудь дерьмо попадается.

Сказал и обозлился на себя за такую откровенность. Не успел познакомиться с человеком, так сразу же ему все про себя выложил. Правда, человек этот ему чем-то понравился, такой не предаст и не выдаст. Но все равно, это вовсе не значит, что тут же надо раскалываться. Вечно-то его заносит, первому встречному готов все про себя выболтать. И чтобы пресечь дальнейшие вопросы и разговоры, Зуев спрыгнул с камня, подхватил с земли егоровский чемодан.

— Следуйте за мной, — приказал он.

Они пересекали сосновый бор, чистый, торжественный и просторный. По тропинке тихо шла белая лошадь, и они обогнали ее. Зуев поотстал. Он достал из кармана хлеб, заложил руку с хлебом за спину и продолжал путь как ни в чем не бывало. Лошадь, почуяв запах хлеба, шла следом.

Егоров оглянулся и увидел лошадь.

— Это ваша лошадь, лагерная? — спросил он.

— Лошадь? И вправду, лошадь. Откуда тут эта лошадь? Наверное, из зверосовхоза ушла.

Они приближались к лагерю. Территория лагеря была, собственно, тем же сосновым лесом и отделялась от окружающих лесов только легким зеленым заборчиком. Дома в виде теремов, с балкончиками, крылечками, с резными ставнями и петухами, среди сосен выглядели весьма сказочно.

— А лошадь все идет, — сказал Егоров.

— Идет, — согласился Зуев.

— Зря она за нами идет. Ничего хорошего из этого не выйдет.

— А что такого?

— Ты думаешь — ничего?

— Ничего.

Они обогнули длинную постройку с окнами, затянутыми сеткой, очевидно кухню.

— Ну, смотри, пусть это будет на твоей совести, — сказал Егоров и прошел в калитку.

Зуев и лошадь молча проследовали за ним.

Тут был задний двор. Стояли бочки, лежали дрова. Рослая белокурая девочка лениво пересекала двор с помойным ведром в руке.

— Настя! — крикнул Зуев. — Чего там у тебя, очистки, что ли? Давай сюда!

Настя подняла тяжелые ресницы и уставилась на Зуева безмятежными светлыми глазами. Так смотрят из окна проносящегося мимо поезда.

— Ну, чего уставилась! — взорвался тот. — Видишь, лошадь, ее кормить надо.

И правда, кого угодно мог взбесить этот Настин взгляд. Смысл сказанного доходил до нее так безнадежно медленно, что это было просто невыносимо. Так и подмывало оттолкнуть ее неуклюжее тело и сделать все самому.

— Недоразвитая! — Зуев выхватил у Насти ведро и поставил его перед лошадью. — У нее не все дома, ее в детстве энцефалитный клещ укусил, — объяснил он Егорову.

— Лошадь! Лошадь! — пронеслось по лагерю. Дети бежали к ним со всех сторон.

— Отойди, не трожь!

— Это не лошадь, это конь!

— У нее в хвосте колючки.

— А если тебя за хвост дергать!

— У меня нет хвоста.

— Ура, у нас будут уроки верховой езды!

— А где седло и уздечка?

— Дядь, а дядь, вы конюх, да? Как ее зовут?

И пока малыши галдели, толпясь вокруг лошади, к Зуеву подошли рослые ребята в джинсах и мятых шляпах. Держались они подчеркнуто обособленно и независимо.

«Продолговатые», — подумал Егоров.

При виде их Зуев тоже как-то изменился, перешел в их лагерь. Теперь они наблюдали за событиями со стороны, ровно, испытующе, без вызова, но и без поддержки.

— Ничего конягу нам подбросили!

Подошли взрослые, но и от них было не больше толку.

— Ой, какая прелесть! Мы будем кормить ее своими полдниками! — воскликнула девушка, красивая и нарядная. — Вы кавалерист? — спросила она. — У нас будет своя кавалерия?

Егоров с трудом выдержал ее дерзкий веселый взгляд.

— На роду написано бежать с гусаром, — изрек молодой человек, похожий на пингвина, в черном спортивном костюме. Он посмотрел зачем-то на секундомер, пошевелил ручками-ластами и сделал мужественное лицо.

— Мотоцикл лучше бы прислали, — сказал он.

Егоров озирался, голова у него шла кругом.

Таисия Семеновна как раз совершала санитарный рейд по палатам. Хозяина вчерашней подушки обнаружить не удалось — в старшем отряде все подушки были на месте. Зато исчезла подушка у одной из девочек младшего отряда. Девочка плакала из-за этого целое утро. Таисия Семеновна утешала ее, что подушка к ней вернется, что она, Таисия Семеновна, лично об этом позаботится. Она давно поняла, что мальчишки утащили ночью эту злополучную подушку, и теперь ей уже не найти виновного…

Но тут шум и крики привлекли ее внимание. Она выглянула в окно и не поверила своим глазам. Возле кухни стояла большая белая лошадь, и дети облепили ее со всех сторон.

— О, господи, этого только не хватало! — всплеснула руками воспитательница и заспешила к месту происшествия.

— Позвольте, позвольте, что тут происходит?! — говорила Таисия Семеновна, пробираясь сквозь толпу. — Что это за лошадь?! Гражданин, зачем вы притащили сюда эту лошадь? Лошадей надо привязывать вне территории лагеря! Глушь! Скоро сюда медведь войдет! Позвольте, а кто вы такой?

На груди у воспитательницы красовалась огромная камея с профилем прекрасной юной девушки. И растерянный взгляд Егорова то упирался в камею, то бессмысленно и поспешно прыгал вверх на лицо говорившей, потом опять невольно сползал на камею… То и другое лицо совершенно не соответствовали друг другу.