Лесные качели

— Я вас спрашиваю, кто вы такой?

Егоров лихорадочно искал документы. Нашел. Протянул воспитательнице.

— Вот, пожалуйста, паспорт, направление… Прибыл, как говорится, в ваше подразделение… — От смущения он готов был провалиться сквозь землю и разглядывал камею с таким вниманием, что воспитательница даже отшатнулась, прикрыв камею рукой. В большом недоумении, даже с опаской она взяла документы, открыла их.

— Летчик? — удивленно прочитала она.

— Летчик, — как эхо пронеслось в толпе.

— Не летчик я! — воскликнул Егоров.

— Тут написано.

— Мало что написано…

— Разумеется, — сказала Таисия Семеновна. — Самолетов у нас нет. Но куда же девать лошадь? Вы приехали на лошади?

— Нет, на поезде.

— А лошадь привезли багажом?

— Это не моя лошадь.

— Она пришла с вами?

— Нет, я просто шел по дороге, она шла следом, вот и пришли… — Он окончательно запутался и замолчал, разглядывая камею.

— Но позвольте, чья же это лошадь? — требовательно воскликнула Таисия Семеновна.

— Не моя, — он огляделся по сторонам, но Зуева не было.

— Во всяком случае, ей тут не место, она должна немедленно покинуть территорию лагеря!

— Разумеется…

В замешательстве они не знали, что сказать. Просто глядели на лошадь и молчали.

— Кыш, кыш! Но! — Таисия Семеновна замахала на лошадь руками.

Та медленно двинулась с места.

— Разойдитесь! Она всех передавит! Остановите ее!

— Тпр-р-р-у! — сказал Егоров.

Одна маленькая девочка вдруг громко заревела.

— Ну, что такое? Что случилось? — Егоров присел на корточки. Девочка, взглянув на него, заревела пуще прежнего. И, совершенно теряя голову от ее крика, Егоров вдруг подхватил девочку и стал ее подкидывать:

— Оп-ля! Оп-ля!

Девочка зашлась в крике, летая в воздухе…

— Отдайте ребенка! — решительно оттерла его Таисия Семеновна.

Девочка тут же замолчала, уткнувшись носом ей в плечо. Таисия Семеновна гордо взглянула на Егорова.

— Надеюсь, вы умеете обращаться с лошадью?!

— Умею, — сказал Егоров.

— Тогда что же… что же вы стоите?!

Егоров вскочил на лошадь и поскакал по территории лагеря. Дети с криком бежали за ним.

— Ко мне! Все ко мне! Он тут всех передавит! Стоять, где кто стоит! — кричала Таисия Семеновна.

Медсестра Капа чуть не вывалилась из окна от удивления, когда мимо нее верхом на лошади проскакал человек.

— Что это? Да постойте же вы! — кричала она вслед проносящимся мимо детям.

— У нас будут уроки верховой езды! — прокричала на бегу Светланка.

— Натан, останови детей!

Но Егоров благополучно миновал территорию лагеря и скрылся в лесу. Дети повисли на заборе, глядя ему вслед.

— Как не бывало, — изрек Натан, разглядывая секундомер. — Исчез вместе с лошадью. Колоритная фигура.

— Вам бы только острить! — сказала Таисия Семеновна. — Как глупо получилось! И все при детях!

— А что такого получилось? Ничего такого не получилось! — сказала Светланка.

Таисия Семеновна смерила ее горестным взглядом.

— Это был наш новый начальник лагеря! — объявила она.

Зуев сидел на своем любимом камне. Он был мрачен. Мало ему других забот, а тут еще отставник с этой чертовой лошадью. И откуда только они взялись на его голову! Впрочем, Егоров тут ни при чем. Зуев ничего не имел против этого человека. Больше того, тот сразу понравился Зуеву своей замкнутостью и тяжеловатостью, его мрачноватый юмор был близок и понятен Зуеву, и если бы не эта кляча!.. Нет, лошадь тоже ни при чем, просто пошла такая полоса. Некоторое время он сидел тихо, потом вдруг вскочил с камня, изо всей силы пнул его ногой. Ноге стало больно. Он дико закричал и, решив, что он — большая подстреленная птица, покатился, полетел вниз с откоса.

Внизу он некоторое время лежал неподвижно, распластав руки-крылья.

«Птица не может зализывать свои раны, птица не собака», — подумал он и поднялся с земли…

Тропинка некоторое время шла вдоль насыпи, потом круто сворачивала в густые заросли орешника. День был жаркий, заросли сулили прохладу, и Зуев нырнул туда. Земля была сырая, прохладная, мягкая, и было приятно ступать по ней босыми ногами. Но потом началось совсем жидкое, черное месиво, заваленное поверху сучьями и жердями. Приятного тут было мало, но отступать Зуев не любил. Он хотел проследить, куда же ведет эта тропинка. Заросли делались все гуще. Стало сумрачно и душно, как в бане. Сзади послышались шаги. Встречаться с кем-либо в таком узком и мрачном месте просто не хотелось, и Зуев спрятался в кустах.

Это был Егоров, но без лошади. Куда он девал ее?

Егоров шел по тропинке, но вид у него был такой, будто он чешет через заросли напролом. Он шел, чавкая ботинками по грязи, не разбирая дороги и не замечая ничего вокруг. Шел, как большая заводная игрушка, которая умеет ходить только прямо. Бинокль зачем-то болтался у него через плечо.

Зуев проводил его взглядом, потом вылез из кустов и пошел следом.

Заросли внезапно кончились, и впереди открылось море. Оно было сизое и дышало живым теплом, будто притаившийся в тумане зверь.