Лесные качели

«Это эпидемия, и эпидемия опасная, — решила она. — Запретить эпидемию нельзя. Тут надо действовать с умом».

Таисия Семеновна призвала на помощь весь свой педагогический опыт, она лихорадочно искала решения.

«Клин клином вышибается, — думала она. — Клин — клином, вот именно…»

— Есть! — воскликнула она и решительно направилась в радиорубку.

Лагерь был по-прежнему невменяем. Уже в каком-то тупом исступлении дети продолжали крутить эти проклятые бумажки.

— Любовь — кольцо, а у кольца начала нет и нет конца… — монотонно напевал Игорек.

— Всем! Всем! Всем! — раздался из репродуктора бодрый голос Таисии Семеновны. — Немедленно собираемся на море купаться! Быстро, быстро, все собираемся купаться!

— Купаться? — вяло переспросил кто-то.

— Купаться! — подхватил другой.

Дети понемногу приходили в себя, стряхивали наваждение. Выпрямлялись, разминая затекшие руки и ноги, озирались будто спросонья: «Где это мы? И что с нами?..»

— Купаться! — завопил кто-то. — Купаться!

— Купаться! — подхватили остальные.

Тупая заторможенность сменилась лихорадочным возбуждением. Дети прыгали, визжали, кувыркались, стегались крапивой и дрались.

Таисия Семеновна уже и сама была не рада своей выдумке. Один вид безумия сменился другим, еще более агрессивным и опасным.

С горы бежали сломя голову, налетая друг на друга, валя с ног, хохоча и ликуя. На платформе отбивали чечетку.

— Тише вы, оголтелые, доски старые, провалятся! — хохотала Светланка.

Потом, распевая дурацкую песню про Уверлея, маршировали по горячему размягченному асфальту.

По-шел ку-паться Уверлей, Уверлей,
Оставив дома Доротею,
И взял с собой-ой-ой два пузыря-ря-ря,
Искусством плавать не владея…

К ногам при-делал пузыри, пузыри

И окунулся с головою,
Но голова-ва-ва тяжельче ног-ног-ног,
Она осталась под водою…

Всю дорогу Светланка крутилась вокруг Егорова.

— Нравитесь вы мне, полковник, — заявила она, — есть в вас что-то глубоководное!

— Ну уж будто бы, — пробормотал он, теряясь под ее пристальным взглядом.

Он никак не мог уловить меру ее серьезности. И то громадное расстояние, что разделяло их во времени, и настораживало и привлекало его. Она не внушала ему доверия, даже не пыталась внушать, оно ей было не нужно, она еще была так сильна, что прекрасно обходилась без него. Трудно было понять ее, она все время путала карты. Все время приходилось опасаться, что вот-вот она запрыгает на одной ножке и завопит благим матом: «Обманули дурака на четыре кулака!» Вот и теперь — что это она опять привязалась?

Однажды на ноже карманном
Найди пылинку дальних стран,
И мир опять предстанет странным,
Закутанным в цветной туман, —

декламировала Светланка.

Егоров засмеялся и резким осторожным движением (так ловят бабочек) поймал ее за плечо… Вздрогнув, она обратила к нему свое ясное лицо. Он сильно оттолкнул ее от себя — лети, мол…

— Ты думаешь, мир большой? — сказал он. — Я видел его сверху, мне казалось, я держу его на ладони… Навряд ли во всей Вселенной найдется такая уютная планета. Она создана для нас, и мы для нее… И вот большие, всесильные люди методично уничтожают кусочек планеты, крохотный Вьетнам. Они уничтожили там растительность, леса. Впереди и сзади, справа и слева огромные пространства мертвого леса, искалеченной земли — чем не панорама? Панорамы всякие бывают.

— А любовь? — спросила Светланка. — Как насчет любви?

— Тоже непросто, — пробормотал он, теряясь под ее взглядом. Она стояла почти вплотную. Ее лицо будто отливало перламутром, так много было в нем оттенков, красок, игры…

— Тебе не жарко?.. — прошептал он.

— Зуев, пойди погуляй! — вдруг мерзким голосом закричала она.

— А вы целуйтесь, я отвернусь, — сказал Зуев.

— Этот недоросль вторую смену влюблен в меня! — воскликнула она.

— Врешь ты все! Врешь! Врешь! — кричал Зуев, убегая.

Егоров тоже бежал. Он свернул с дороги, скатился в море сухого клевера и остался лежать там, раскинув руки и разглядывая небо над головой. Ему было хорошо. Горько, стыдно, и все-таки он был живой… Верещал кузнечик, жужжали пчелы — тишина была поразительной и по-летнему горячей.

…И вдруг, разрушая все вокруг, раздался истошный визг и крик. Егоров вскочил, и одновременно с ним из клевера вынырнуло еще множество перепуганных голов. Все бросились куда-то к лесу, и Егоров заспешил следом.