Лесными тропами к истоку

– Ну вот, друзья трубадуры, лекции закончены, ура, мы свободны! Завалим, пожалуй, в «Детинец». Артистам рады везде.

– Это кто сказал?

– Это я говорю – Тамарин, исполнитель комических ролей… Ну, как моя идея знакомства со старинными яствами и, в особенности, медовухой?

Предложение было принято единогласно, еще и потому что, как говорят в народе, кишка кишке стучала по башке.

По узкой металлической лестнице они поднялись наверх башни. Сели за дубовые столы, обводя глазами каменные стены. Свет в помещении был в основном от витых парафиновых свечей, хотя и через окна бойниц в зал попадал тусклый свет.

– Вы заметили, какие здесь тяжелые столы и скамейки? – удивлялся Дунов.

– Это чтобы бояре по – пьяни ими не кидались, – предположил самый молодой хорист Копаев.

– Да, это, возможно, так, – согласился Неврилов.

– Соколов, ты что выбрал? – интересуется Нелегьский, не отрывая взгляда от меню.

– Даже не знаю, на чем остановиться, тут разной всячины предлагают. Вот щи – царские, котлеты – боярские и по цене доступные.

– А пить что будешь? – не унимается тот.

– Медовуху бери, – советует Тамарин.

– Вечером же спектакль, петь будем, работа важнее.

– До вечера еще ого-го, все пройдет – как с белых яблонь дым. Есенин бы так сказал, – успокаивал Тамарин.

Официант в холщовой косоворотке, шароварах и остроносых сапогах принес горшочки с едой, низко поклонился и удалился на кухню.

– Глядите-ка мужики, видали в каких сапогах прошлепал официант, как только он в них не падает? А на голове парик, что ли? – удивлялся Андрей.

– Это стрижка такая – под горшок, раньше модно было, – со знанием дела подчеркнул Нигельский.

Щи царские из трех видов мяса – это что-то невероятно вкусное. Хористы зашли сюда голодными, а откушав только щей, стали думать, что делать с котлетами боярскими, потому, как уже были сыты.

Андрей подумал: «Вот бы в это интересное место Жанну привести, но балеринам сытные места запрещены – у них диета, кушают творог, да тушеные овощи; боятся пополнеть даже на 2 грамма. Артисты подтанцовки даже курят в надежде на сжигание калорий, но с годами начинают задыхаться. Но Жанна не из таких, для нее танцевальная сцена – это ее жизнь».

В глиняных кувшинах принесли медовуху. Артисты, понюхав душистый аромат меда, приложились губами. Посмотрели друг другу в глаза, а в них ничего кроме удовольствия.

Медовуха чувственно тронула тонкие струны души Тамарина. Он встал и своим голосом – «козлетоном» пропел речитативом: «Сюда не зарастет народная тропа».

Посетители ресторана с интересом воззрились на исполнителя, захлопали в ладоши. А из окна кухни на Тамарина с любопытством смотрели с десяток пар женских глаз.

Тамарин, приложа ладонь к сердцу, и при этом театрально поклонившись, изрек: «Извините, товарищи, случайно вырвалось…».

По залу пронесся слушок: «В ресторане артисты!»

Глава 10

Уже не первое утро Андрей встречает рождение нового дня у древней стены Новгородского Кремля в резиновой лодке.

Он и сегодня приплыл сюда, опустил якорь и прикормку для рыбы, стал готовить рыболовные снасти-донки.

На крючки, в качестве приманки и наживки, лучше всего насаживать опарышей. Их нетрудно найти на свалках. А прикормку можно состряпать из буханки хлеба, пачки овсяных хлопьев с добавкой подсолнечного масла, перемешанных в посуде.

Все это закладывается в кормушку и с грузом опускается на дно. По течению рыба находит кормную струю, приближаясь к лодке, находит на дне жирного опарыша и, жадно хватая его, попадает на крючок.

Стена Кремля, выстроенная в древние времена из красного кирпича и освещенная малиновым светом восходящего солнца, словно залита кровью и представляет собой величие побед и неприступность для врагов.

Сегодня вода теплая и спокойная, резиновую надувную лодку не качает. На прошлой неделе Соколов, не подумав, поставил лодку на самом фарватере реки. Сверху спускалась баржа, послышался гудок. Андрей без всякого интереса, глянув на нее, схватил древко донки и стал тянуть из глубины большую рыбу. Он с трудом вывел на поверхность крупного леща. Тот, хлебнув воздуха, лег на бок, стал послушным. И вот в лодке лежит огромный лещ серебряным цельнокованым щитом, вытянув длинные, как хобот, сборчатые губы, и хватает ими воздух.

Тем временем баржа надвигалась все ближе. Наглому рыбаку крикнули в рупор матом, – чтобы освободил судовой ход. А Андрюха сдуру ляпнул: «Не по рельсам ведь едешь, объехать можно!»

«Я те счас (мать-перемать) объеду». Матросик включил пуск, мощная струя из брандсбойта ударила в рыбака. Андрея чуть не выбросило из лодки… А на барже весело гоготали судоводители и на прощание дали длинный гудок.

Надувное суденышко залито водой, одежда мокрая насквозь, а рыба, как назло клюет и клюет.

За несколько выходов на реку, Андрей снабдил всех любителей речной рыбы, а остальной улов решил засаливать в тару.

Он купил три банных тазика, соли. Уложил в них рыбу, в качестве гнета поставил их друг на друга возле кровати в своем номере и довольный пошел на репетицию в театр.