Лесоруб Кумоха

Юсси не переставал скулить и хныкать, божился, что если Айно не будет в их доме, то он утопится в трясине, умрет от голода, сам себя зарубит.

Богатый хозяин его не слушал, но сам ничего толкового тоже придумать не мог.

Айно засела в голове у парня с самого лета, и дурацкую мечту о том, чтоб Айно жила у них в доме, мать и отец никак не могли из Юсси выкорчевать.

…Еще издали приметил Тайпо стоящие возле своего дома широкие сани, запряженные двумя серыми жеребцами.

«Вот кто мне нужен сейчас! — мысленно обрадовался богатый хозяин, настегивая своего конька. — Ваше благородие! Он все может сделать… если захочет… Захочет! У меня — захочет!»

Про то, как пристав с богатым хозяином Тайпо сторговался

«Ваше благородие» считался одним из самых удачливых приставов. Кроме умения запускать руку в чужой карман, он прославился еще и тем, что ловко умел вылавливать беглых — так называли карелов, которые убегали от уплаты податей.

Подати для царя собирали специальные сборщики. Конечно, с помощью приставов и стражников. Но многие карелы не могли заплатить налоги царю, и таких неимущих зачисляла в должники. Собирать с них недоимки приходилось правёжем — то есть с помощью солдат и палача. Били должника до тех пор, пока не уплатит долга. Или пока родственники да друзья, на глазах которых истязали мужика, не уплачивала за него недоимку. А уж если платить было нечем, то битого сажали в яму или отправляли на каменоломни — на каторгу, с которой никто не возвращался.

Не дожидаясь правежа, многие из бедняков бежали в самые глухие районы Карелии и там жили, скрываясь от царских сборщиков податей и солдат. А приставы со стражниками вылавливали в меру сил и старания беглых мужиков н возвращали их на места жительства, где их ждали правежи и каторга.

— К отцу Василию на исповедь пришла старуха, — объяснял пристав богатому хозяину причину своего появления в селе, — и рассказала, что ночью к ней в дом постучался мужик, попросился на ночлег. По всем приметам — беглый. Шел сюда, в ваши края. Я, — гордо ткнул себя пальцем грудь пристав, — таких мерзавцев на своем веку поймал уже сорок человек. Теперь будет сорок один… Не слышал про беглого?

Тайпо не слышал.

Юсси тоже ничего не слышал.

— Значит, тут где-то прячется! — убежденно сказал пристав. Прищурив рысьи глаза, он поглядел хитро на отца с сыном — Если бы в соседнем селе он был, то вам бы сказали. А раз все молчат, тут он где-то. Богатым хозяевам мужики правды не говорят — боятся. У меня нюх на них, мерзавцев… Ей-богу, я их за версту чую!

Пристав и один стражник остались жить у Тайпо.

Это была большая честь для богатого хозяина: еще бы, само «ваше благородие» выбрало его дом!

— Вот только служанки у меня нет, — пожаловался богатый хозяин, — кто есть-пить даст? Помогите, ваше благородие!

— Служанки нет? — удивился пристав. — Сколько тебе их пригнать? Сейчас прикажу!

— Э-э, всего одна и нужна-то, — стараясь произносить слова как можно быстрее, заговорил Тайпо. — Дочка покойного Ийвана — Айно. Не хочет к нам идти — лучше, говорит, умру…

— Бунт! — весело закричал пристав. — Это что ж, каждая девчонка начнет поступать как хочет?! Силой приведем! Хо-хо! Не хочет!

— Все было бы просто, ваше благородие, — продолжал Тайпо. — Но она — сестра Кумохи… того самого… который со своими дружками овечье чудо придумал…

Пристав задумался. Кумоху он знал, и в данных обстоятельствах связываться со смекалистым лесорубом ему не очень хотелось. Но признаться в своих опасениях перед Тайпо ему было непозволительно. Как же быть?.. И вдруг где-то в глубине головы закопошилась мыслишка… Ага!

Мохнатое, окаймленное короткой бородой-бахромой лицо пристава расплылось в довольную улыбку, глаза стали щелками.

— Хоть и прошло с той поры годика три, а то и четыре, но Кумоха у меня еще в долгу… Он ведь, бесштанник, меня обманул… Выдал себя за сына Сийлы-кузнеца, а сам… И Сийла тоже обманщик. Но Сийла мне все даром кует, я его простил.

А вот Кумоху… Прощу, если сестру к тебе отпустит!

Юсси вскочил с лавки, начал плясать от радости.

Пристав удивленно на него вытаращился.

— Нравится ему Айно, — со вздохом произнес Тайпо. — Из-за него и беру ее в служанки…

— Что ж, дело хорошее, — усмехнулся пристав. — Только робкому красавица в жены не достанется. А у Кумохи денег много? Может, он откупится?

— Какие у голодранца деньги — все раздает дружкам! — сказал богатый хозяин, и борода его полезла куда-то в сторону, подчеркивая презрение к нищему Кумохе. — Мороза да ветра у него только и вдоволь.

— А мне какое дело? Приеду, пусть попробует меня не угостить! — стукнул кулаком по столу пристав.

— Бедняцкого угощения да зимнего тепла ненадолго хватит, — пощипывая бороду, проговорил Тайпо.

— Посмотрим! — уже спокойнее произнес пристав. — Меня он обязан принять по-царски. Должник все же! Завтра же поутру— эй, слышишь? — едем к Кумохе!

Большой, широкий стражник, прикорнувший на краю лавки, вздрогнул от крика и отрапортовал:

— Слышу, ваше благородие!