Лесоруб Кумоха

— Иди спать! — приказал пристав. — И ты бы, блаженный, отправлялся на боковую, — обратился он к Юсси. — Чего рот раскрыл? Нам с хозяином поговорить нужно! Получишь ты свою Айно! Иди!

Когда все, кроме Тайпо, вышли, пристав перешел к делу:

— Я человек прямой — это каждый знает. Так вот: будет Айно служанкой у тебя, если ты мне сто рублен заплатишь.

— Двадцать пять! — сказал Тайпо, изо всех сил пыхтя трубкой.

— Семьдесят пять! — хлопнул ладонью по столу пристав. — Да за те же деньги я еще Кумохе н острогом пригрожу!

— Пятьдесят.

— Черт с тобой, хозяин. Жаден ты, как сто скряг! — Пристав поднялся с лавки. — Ну, спать пора… А деньги сейчас. Не то мне сны будут плохие сниться, завтра голова заболит, не поеду никуда!

…У Айно и Кумохи в этот вечер тоже были гости.

Матти привел с собой из леса маленького мужичка с испуганным лицом. Все у него было испуганное: и редкая борода, и синие глаза, и темные брови. Трубка торчала изо рта, большая, с кулак, и та, казалось, боялась дымиться.

— Мужичок с палец, — смеялся Матти, — а трубка с гору.

По рукам, в которые въелись мелкие несмываемые черные морщины, можно было сразу догадаться, что мужичок — дубильщик, выделывает шкуры.

— Свою кожевню имел, — рассказывал о нем Магти. — овчины выделывал, оленьи шкуры, медвежьи — любые! А потом богатеи его в долги вогнали, разорили. А тут сборщики налогов, недоимки… Бежал он, Кумоха, от правежа. Сказали ему друзья, что я его спрячу, в Болотную землю уведу… Туда никто дороги не знает, и оттуда выйти можно только тогда, когда все вместе решат — открыть тебе тайную тропу назад к людям или нет… Там беглых живет — не сосчитать. И хорошо живут, раз царь до них не может добраться никак.

— Как тебя зовут? — спросил Кумоха беглого.

— Кондро, — тихо ответил дубильщик.

— Он такой рваный! Он же замерзнет! — забеспокоилась Айно и спросила брата — Можно, я отдам старые вещи отца? Они будут ему впору.

— Лучше заплата, чем голое колено, — засмеялся Матти. — Плохо, когда не на что заплаты ставить! А пока еще места у Кондро на рубахе хватает!

— Дай ему, сестра, все, что отыщешь, — разрешил Кумоха. — Добрый подает грош, а бедный, у которого карман пустой, — руку.

— Но рука-то эта дороже золота. Потому что она рука друга! — как мог торжественнее закончил Матти. — Так вот, друг Кумоха: Кондро должен прожить где-нибудь здесь две недели. Через две недели за ним придут Мокки с Нийкоем, уведут его в Болотную землю. Там не то что пристав сам дьявол его не поймает! Но здесь не в лесу же ему жить в берлоге… Зима!

— Что ты петляешь, как заяц? — закричал Кумоха, хватая Матти за шиворот. — С каких это пор ты перестал говорить прямо?

— С тех пор, как познакомился с «вашим благородием!» — еле смог выговорить Матти.

— Ну ты же мог сказать: «Кумоха, Кондро две недели поживет здесь, пока за ним не придут»! А?

— Мог бы, мог бы… и даже скажу… только отпусти… я же не Тайпо… я твой друг… еще задушишь…

Кумоха рассмеялся, разжал кулак.

Матти дышал, как рыба, выброшенная на берег.

— Вот силушка! Тебе с медведями бороться, а не с рыбаками!

— Ну, а что ты скажешь, Айно? — спросил Кумоха.

— Конечно, пусть живет, — согласилась Айно. — Вот только…

Кумоха с удивлением посмотрел на замявшуюся сестру.

— Юсси сюда зачастил, — продолжала Айно. — Покою от него нет. Как бы он не пронюхал чего…

— Хорошего женишка ты завела! — всплеснул рукам» Матти. — Единственного наследника богатого хозяина! «Ах. — говорит он тебе, — ты такая красивая, Айно, я просто удивляюсь, почему это бабочки не садятся на тебя, не принимают тебя за цветок…»

Матти едва уклонился от ловко брошенного клубка шерсти.

— Не буду, не буду! — замахал он рукой. — Уже шутка перестала понимать! Плохая примета!

— Она права, — задумчиво сказал Кумоха. — Юсси дурачок, но мало ли что может случиться…

— Хорошо, ночуем мы здесь, — решительно произнес Матти. — А утром что-нибудь придумаем. Не может же быть, чтобы мы с тобой, Кумоха, ничего не придумали!..

Но утром придумать ничего не удалось: едва взошло алое морозное солнце, как послышался конский топот и из леса вылетели серые жеребцы самого пристава.

Кондро успели спрятать на печку, завалили его овчинами.

— Айно, — приказал Кумоха, — делай то, что я тебе скажу. Замотайся сейчас же платком, чтобы одни глаза только видны были, не спорь. И ходи, будто немая, ни слова не говори…

Айно закрыла все лицо платком и не успела еще узел сзади завязать, как в избу вошли пристав. Тайно и толстый стражник.

Кумоха показал себя радушным хозяином, сам помог Айно из печи вытащить все, что было.

— Ты, Матти, — сказал рыбаку пристав, — с отцом Василием быстро помирился — жемчуга ему пол стакан а отсыпал, он тебе твою рыжую бороду простил. А за то, что вы меня с Кумохой обманули, кто прощения просить будет?

— Вспомнили, ваше благородие, что давно было! — удивленно сказал Кумоха. — Не из-за черной же и белой овцы вы ко мне нынче завернули, крюк такой дали?

— Но-но, разговаривай! — прикрикнул пристав. — Мое дело: где хочу, там и езжу. Зачем меня в тот раз обманули, а?