Лестница Аида

Было видно, что американец очень сильно волнуется. Его понять можно, один м. к что‑то перепутает и выходящая колонна пойдет другим маршрутом. А наши – не ждут. И война между прочим – не закончилось, только перемирие объявили. Какая будет реакция у наших, увидь они уходящих американцев в "неположенном месте"? Правильно – "огонь на поражение всеми штатными средствами".

– Сойкин, ну ка сгоняй ка и водки принеси. Я Алтуфьева знаю, он, гаденыш всегда с собой пузырек то возит.

Адъютант кивнул и чертыхаясь полез в "Тигр" пытаясь найти водку.

– Вот господин генерал! Только зачем!?

– Эх Сойкин, Сойкин…Видишь, как полковник то раскис, бедняга. Сейчас по пятьдесят грамм примем, он в норму придет. Тару у водителя возьми. У них всегда есть.

Алекс Давидс – не знал чего переводить. Особенно когда увидел в руках русского лейтенанта бутылку водки. Но полковник её тоже увидел и отшатнувшись обратился к Алексу.

– Это что такое лейтенант? Тут же спросил полковник.

– Водка сэр!

– Знаю что не кока‑кола! Какого черта они её достали!?

– Русские обычаи, сэр. Обмыть называется.

Тем временем русский генерал обратился к Давидсу.

– Ты переведи полковнику, что не надо так волноваться. Все будет ёлочкой. Ему надо успокоится.

Алекс долго думал, как это перевести, что бы не обидеть вспыльчивого полковника.

– Сэр. Генерал Громофф говорит, что сейчас очень сложный момент и вам надо быть спокойным как‑ ель.

– Как что? Выросший в душной Луизиане Линкольн, не мог понять, о чем говорит переводчик.

– Это значит крепким и спокойным. Как сибирский лес. Он состоит из елей, сэр.

– И для этого надо выпить с ними водки?

– Да сэр. Они тоже пьют водку и поэтому крепкий и спокойные как ели….

Пить водку без закуски, на капоте "хаммера"‑это надо уметь. Несчастный Букер Линкольн – этого делать не умел, закашлялся, но вскоре пришел в себя. И действительно – как то успокоился.

– Ваш план, мистер Громофф – хорош, но может вызвать много ошибок и путаницы. Это очень опасно.

Русский довольно усмехнулся.

– Переведите мистеру Линкольну, что разве у него есть сомнения в профессионализме наших штабов и командиров? Прошедший месяц не убедил его в обратном?

К удивлению Давидса, полковник в ответ не вспылил а довольно спокойно сказал.

– Ошибки могут быть, у всех и всегда. Но высокую квалификацию своих русских коллег, он сомнению не подвергает. Еще лично от себя и командования 1 бронетанковой дивизии армии США, он выражает благодарность за помощь в эвакуации раненных американцев и этичное к ним отношение.

Русский генерал внезапно сузил глаза.

– Мистер Линкольн. Мы солдаты и воюем по правилам. На настоящей войне – нет места зверству.

Американец кивнул, соглашаясь.

– Мистер Громофф. Благородство удел цивилизованных людей, как нас с вами – а не дикарей или варваров.

"Ишь как Линкольн то то запел. А час назад русских иначе как белыми дикарями не называл. Вон чего водка то с людьми делает. Сейчас еще вмажет и обниматься полезет"

Думал Алекс переводя генералу Громову мутный словесный поток разомлевшего полковника.

Где то, через час маршрут отхода был утвержден. Громов крепко пожал руку американцу и переводчику и связался со штабом корпуса.

На сей раз, Бородулин был спокойным и даже в приподнятом настроении, что для него – редкость.

– Все нормально, "Уран". Повторяю, все нормально. Вернешься в расположение сразу телевизор включай.

Громов пожал плечами и приказал водителю выдвигаться. Добравшись до штаба первой боевой тактической группы он пулей выскочил из "Тигра" и обратился к адъютанту.

– Телевизор работающий найди, быстро!

Через несколько минут телевизор нашелся. Плазму одолжили у одной немецкой семьи. Те не сопротивлялись а как не странно, были рады. Чуть позже выяснилось, почему.

Захлебывающийся от восторга диктор CNN рассказывал об начавшейся эвакуации русских с Исландии. Кадры показывали Ил‑76 с трудом отрывающийся от разбитой и наспех восстановленной ВПП. Улыбающиеся русские десантники, скалили зубы и показывали пальцами V – образный символ победы. "Виктория"

Еще показывали интервью с американским генералом, который тоже выглядел довольным и чего‑то говорил про победу, делая жесты руками.

Еще кадры – загрузка раненых на транспортный самолет. Все вооруженные включая санитаров и многих сверкающих свежими бинтами раненых. Воздушно‑десантный корпус эвакуируется из Исландии со своим оружием, подчеркивая то, что уходит непобежденным.

– Черт! Воскликнул Алтуфьев. Это что, все, что ли?! Блин до Ла‑Манша так и не доехали…А ведь немного оставалось.

Громов искренне засмеялся.

– Ничего Алтуфьев. В следующий раз‑ доедем. Хотя, не дай ты Бог, конечно.

Окрестности Канта. Киргизия. 30 августа

Яркий белый свет, столь не привычный после черной, зловещей и зловонной темноты, непривычно резанул Руслана Левченко по глазам.