Лестница грез

Я знала одну Диту - Утесовскую дочь, так ее все у нас ласково называли и наслаждались, когда они дуэтом желали спокойной ночи дорогим москвичам. Но расклеенных по городу афиш с ее и папиным именем не видела, Утесовы в последнее время не так часто наведывались в Одессу, других гастролей хватало. А Юрка-то сейчас не о них. Эти одесские штучки фамильярно, так, между прочим, называть совсем чужих людей, с которыми вовсе не знаком, в жизни не видел, мою сестру приводили всегда в бешенство. Она никогда этого не прощала и вставляла такому пижону по полной программе. Я с ней не часто соглашалась, но в этом была полностью солидарна. Глядя на молодящегося, давно за тридцать, юношу, ещё и с этими усиками - «мы молодые пупсики, у нас пробились усики, но не пробился ум», так и подмывало всадить ему культурно-интеллигентно меж самых глаз. Мило улыбаясь, я спросила Морозенко:

- А ты что, с ней лично знаком?

Слегка покраснев, он стал выкручиваться: мол, какая разница?

- Я, например, лично не знакома. И ты тоже, чтобы небрежно Дитой величать.

- Придира ты, Ольга, что к словам прицепилась. Я так, без всякого. Я на пластинке их слушал. Она классно джаз поет, и оркестр полный отпад. Ну что, пойдешь, билет могу достать.

- Сама куплю, если соберусь.

- Ой, не переоцениваешь ли себя. Подъезжай к кассам, увидишь, какой ажиотаж, похлеще, чем на матч «Черноморца» с киевским «Динамо» или «Спартаком». Весь город рвется. Если только дядька твой поможет, милиция вне очереди.

Я и не думала обращаться к дядьке. Не смогу достать - значит, обойдусь, по телевизору, наверное, все равно покажут. Ещё не хватало мне с этим фраером росточком по резинку от трусов по концертам шастать. Девки мои увидят - засмеют, не могла, что ли, поприличнее кавалера найти. «А давай я попрошу два, иначе не пойду», - мелькнуло в голове.

У Юрки лицо передёрнулось:

- Могу предложить только один билет, второй для себя.

Я снова представила на минуточку эту парочку - себя и Юрку. Пат и Паташон. Но, с другой стороны, мне не хотелось обижать единственного по-настоящему преданного мне человека в этой помойной яме, плодоовощной базе на Хуторской улице, которую даже улицей называть язык не поворачивается.

- Юра, не злись, ты же знаешь, как я пойду сама, а Алка с носом останется, мы ведь на такие вещи всегда с сестрой вместе ходим. Спасибо, без неё не пойду, предложи билет кому-нибудь другому.

Его лицо вдруг засияло, как будто бы солнышко обласкало своими лучами.

- Понял, будет ещё один. Нет вопросов! Я-то решил, что ты для ухажера своего выспрашиваешь, зачем мне надламываться для него. А для Алки - это святое, ты же сама все время говоришь: умница у тебя сестричка, только колкая на язык. В общем, жду вас у филармонии.

Юрка схватил свою сумку, помахал мне рукой и был таков. Я вернулась к себе на рабочее место и здесь же позвонила сестре: идем с тобой на «Дружбу». Юрка Морозенко божился билеты достать.

- Оля, узнай, почём. Нам тоже приносили, с такой переплатой, что все отказались. Спекулянты совсем обнаглели.

Моя начальница, слушая разговор с сестрой, только усмехалась своей золотозубой улыбочкой: - Это кто ж вас пригласил? Богатей какой бескорыстный нашёлся?

- Юрка.

- Бесплатно? - не унималась начальница, завистливая старшая кладовщица.

- Почему бесплатно, отдам ему деньги

- Боюсь, зарплаты твоей не хватит. Там, у Лейбзона, барыга торгует, обалдеть можно.

- Почём? - я обомлела.

- Ты что, глухая? По сотке - и все разобрали. С ума сойти можно. А шо им пару соток отвалить, зато в каком бомонде покрутятся. Им же надо своих марфут проветрить. Сходи, насмотришься на гирлянды.

- Какие гирлянды?

- Как увидишь - поймешь, какие... Что к чему разберешься.

Как ни выпытывала у несчастного Юрки, сколько на самом деле он заплатил, он, как Зоя Космодемьянская, так и не признался. Только клялся, что у никаких спекулянтов билетов не покупал. У меня свои источники, не без гордости заявил мой «кавалер».

- А на что мы здесь работаем и с нужными людьми дружим? И они к нам не только за солеными огурчиками обращаются. Железная дорога всё может. «Железка» - это государство в государстве. Поняла?

Я не стала выяснять, зачем, как-нибудь потом расскажет. На билетах стояла обыкновенная цена.

Уж мы принарядились, как только могли. Намотали на шеи деревянные моднющие бусы, на руки такие же браслеты. Крутились у зеркала, чуть не опоздали. Пришлось с шиком на такси к филармонии подкатить.