Лестница грез

У Игоря на балконе в рядок стояли пустые фанерные ящики для посылок. На крышках с обеих сторон черной тушью написаны адреса, с одной - их одесский адрес, а с другой - куда-то на другой край земли. Я схватила какую-то фанерку и хотела продолжить борьбу с тараканами, но Игорь с силой вырвал ее из моих рук, да так, что я локтем больно стукнулась о стопку этих ящиков. Ссора разыгралась стремительно. Из-за этой чертовой деревяшки. Оправдываясь, он пытался объяснить мне, что это оборотная тара и портить её нельзя. Оказывается, их родственники где-то живут, по-моему, на Севере, и каждую неделю они отправляют туда посылки с изюмом, финиками, разными продуктами - иначе им там не выжить. Обратно они получают коробки с местными дарами природы: кедровыми орешками и вяленой рыбой. Больше там ничего нет. Чтобы есть эти орешки, нужно набраться адского терпения - попробуй их расколи. А вот рыба мне очень понравилась: омулем называется, очень вкусная.

Потом в ванной комнате мы оттирали внутренности старого радио. Восторгу Игоря не было предела. Он хотел, чтобы я тоже восторгалась ювелирной высококлассной пайкой.

- Ты только посмотри, какая работа, видишь, какое реле?

г

Сначала я, как дурочка, ему поддакивала. Хотя на самом деле мне больше понравилась тумба полированная, которую мы так безжалостно разбили, чем эти никому не нужные, доисторические детали. Ими и без того была полностью завалена их комнатка, которую они делили с братом. К тому же я так устала: школа, потом маме на работе помогала, радиоклуб и ещё этот «гроб с музыкой». Надо ехать домой, уроки делать. Завтра волейбольная тренировка, потом опять к маме на работу. А у Игоря лирическое настроение. Он, вроде бы нечаянно прижимаясь ко мне, завел разговор про любовь и все такое. Я поняла, к чему он клонит. Тогда на экран вышел фильм «А если это любовь», мальчишек он взбодрил, они почувствовали себя взрослыми, но в мои планы их бодрость пока не входила.

Мне лично в том фильме герой Пушкарёва очень понравился, а вот героиня Жанны Прохоренко - деревенщина, ни рыба ни мясо, жующая конфеты «белочка». Зачем ей нужно было себя так замарать? Да ещё с такой пришибленной мамашей с рабочей окраины, как наш Фонтан в то время, у нас даже свет на улице не всегда горел. Я таких девчонок совсем не понимаю. Неужели на такие вещи они соглашаются из-за боязни потерять пацана? Как это унизительно, не иметь никакого достоинства. Вот и Лучинкин: если девушка по- настоящему любит, то это естественно. Ну да, ничего себе естественно, хорошо мальчишкам так рассуждать.

С детства у себя на Коганке мы, дети, запомнили поучительный стишок, который кто-то из мужиков дворовых черным карандашом и чуть ли не каллиграфическим почерком написал в уборной. Вы их тоже наверняка знаете, не стану повторять - про наше дело не рожать... Только потом новорожденных из уборной Лизка дворничиха вытаскивала.

Может, я и не права, но это не для меня, всякому овощу свое время. Я еще не вызрела, хотя и южное растение, мне только пятнадцать. Помнишь, как Ваня Солнцев у Катаева в «Сыне полка» говорил: неправда ваша, дяденька. Неправда, Игорек: не эгоистка я вовсе и не ханжа, но и представить себя не могу на месте этих девчонок, или чтобы кто-то требовал моего полного подчинения его желаниям, как бы мальчик мне ни нравился. Так что: «Ему бы что-нибудь попроще, а он циркачку полюбил». Твоя же, Игорь, любимая песня Окуджавы, ты ее постоянно поешь.

Ну, хватит об этом, проехали. Сговорились как-то в воскресенье пойти в кино. Я быстро сделала все свои дела, купила билеты, зашла за ним, как условились, в назначенный час. И ведь знала же его как облупленного, что придется ждать, пока он неторопливо будет собираться. Но такое не могла предположить - и все из-за этой заразы. Как назло, зарегистрированная у него дома радиостанция пропикала несколько раз. Игорёк мне: «Олька, я быстро, только на минуточку», и, надев наушники, улетел в эфир.

Два часа с каким-то таким же прибитым, только тот с другой стороны земного шара, он выяснял: “What is your name?” А я все ждала, куда деваться, сидела и перелистывала журналы, выслушивая эту тошниловку. В кино всё равно опоздали. Зато Лучинкин поимел полные штаны счастья. Счастлива была и я, поняв наконец, что это мне совершенно не нужно.

Но чашу моего терпения переполнила мама Игоря. Это было днём, мы как всегда бесились. Игорь был в тот день в ударе, так бацал по фоно, потом играл на гитаре. Несмотря на уже вспухшие подушечки пальцев, местами кровоточащие. Он временами облизывал их губами, чем вызывал у меня чувство сострадания и тронул какие- то душевные струнки внутри. Даже мелькнуло: может, все-таки это и есть начало первой девичьей любви?