Лестница грёз (Одесситки)

Плентухалась в переполненных трамваях, набитых очумевшими на пляжах отдыхающими. И отчего они такие недружелюбные, нервные, орут, как скаженные, ругаются? От давки или пережарились, может, на солнце. Вроде бы беззаботно валялись с раннего утра на море, на работу не надо, как мне. Сейчас пообедают и будут дрыхнуть до вечера. А потом наведут марафет и давай себе шлёндрать в центре со всем своим выводком. Скорее бы первое сентября, учебный год начинается, умотают отсюда. И одесситы, входя в трамвай, будут здороваться с вагоновожатой, а уж с кондукторшами многие пассажиры вообще заводят приятельские отношения. Они разговорчивые. Хочешь подробно про погоду, хочешь про политическую ситуацию в стране – обо всем сообщат, только спроси. Слышали, на гастроли в Одессу приезжает Аркадий Райкин. Или: вчера на Ланжероне хлопчик утонул. Шесть лет пацаненку С кем он был? Так с собственной мамашей. Вот такие теперь мамаши. Я б ту мать за ноги саму так и разорвала. Куда смотрела? Мужичка, наверное, себе приглядела?

Я балдею, где еще такое услышишь! Ездила в каникулы в Ленинград и Москву, там все намного строже, в трамваях или метро все какие-то замкнутые, унылые, в себя погружены, редко улыбаются.

«Ну, куда ты лезешь? Мужчина, вы куда смотрите? Сейчас дитё без головы останется, а он лыбится. От там написано, вам шо повылазило: Не высовываться! Ты мне ещё покрутишь у головы! Умный нашёлся. Видали мы таких. От как у таких умных голову снесёт, так будет искать виноватых».

Всё, патефон включился. Теперь эту музыку придётся слушать до самого Куликова поля. А я жду завтрашнего дня. Что день грядущий мне готовит? Только не эту арию. Завтра вывесят оценки за сочинение. Интересно, сколько получу. Даже если влепят трояк, пройду Но, если так уверена, тогда почему волнуюсь. Несправедливость какая-то получается. С привилегиями другой проходной бал, им лишь бы сдать, неважно, какая отметка, и они уже поступили.

Еду в институт, поджилки так и дрожат, мало ли чего? Вот и толпа до самой лестницы: кто-то плачет, кто-то радуется. Я с трудом протискиваюсь к стенду, ищу глазами свою группу. Вроде знакомый номер, но фамилии моей нет. Кто-то советует посмотреть в дополнительном списке. Все поступающие сочинение писали одновременно, поэтому путаница. Опять в который раз пробегаю уже все списки подряд, все факультеты – нигде нет. Всё, катастрофа, даже в такой сраный институт и то не поступила. Для нас проходной бал всего 13 баллов. У меня по трём экзаменам 13, а по сочинению, значит, пара. Кто-то дёргает меня, поздравляет. С чем? Ничего не вижу, реву. Пешком иду вдоль забора Зелентреста, который тянется до самой Среднефонтанской.

Как я могла сочинение написать на двойку? Что на меня нашло? Я ведь раз десять минимум его проверила. К чему они придрались, или я совсем полная идиотка? Что я иду домой, возвращайся, пусть они покажут мне моё сочинение. Если такие полуграмотные дебилы прошли, то что я могла отчудить такого?

Я потребую, пусть мне под нос сунут, всё равно провалилась, что я теряю?

А может, они затеряли? Тогда я при них здесь же новое настрочу Мне на всё плевать. Не знаю, с каким цветом лица я влетела в комнату приёмной комиссии.

Потом мои однокурсники говорили, что я так орала, что, наверное, слышно было за несколько километров от института.

– Меня нет в списках, почему? Какая-то тётка резко отчеканила:

– Значит, вы не написали сочинение, значит, у вас двойка. Как ваша фамилия? – Она быстро пересмотрела все списки: – Да у вас неудовлетворительно. Лучше подготовьтесь и поступите в следующем году.

– Что? Лучше? Покажите мне моё сочинение! Я хочу убедиться.

– Не собираюсь ничего показывать и отчитываться перед тобой не стану. И нечего здесь истерики устраивать, мы работаем.

– Я никуда отсюда не уйду пока вы не покажете мне моё сочинение.

– Девушка, ещё раз вам объясняю, ваши документы вам вернут сегодня же, они у председателя приёмной комиссии.

Я вышла, весь мой запал пропал. Вся зарёванная поплелась в указанный кабинет. У дверей собрались такие же обречённые, как и я. Когда подошла моя очередь, я опять закипела: я требую, чтобы мне предъявили моё сочинение. Не верю, что якобы написала его на двойку.

– Да кто вы такая, дорогуша, чтобы здесь что-нибудь требовать. Как ваша фамилия?

Я тихо произнесла. Председатель комиссии долго перебирал стопку документов: а вот и наша красавица. Да, математика и химия чудненько. Вот сочинение завалили.

– Прошу вас, нет, требую, чтобы мне его показали.

– Вы не поняли, что я сказал: требовать будете, дорогуша, у своих родителей.

– Я сейчас отсюда поеду в милицию и прокуратуру, надеюсь, им вы покажете.

– Застращала, сейчас тебе покажут твоё творение, – он стал лихорадочно крутить диск телефона. Там было постоянно занято. – Пошли, в прокуратуру она пойдёт, правдолюбка нашлась, вылетишь отсюда вон.

Он впереди, я за ним по лестнице летим на первый этаж: