Лестница грёз (Одесситки)

Этерия Фёдоровна, врач с маминой работы, предложила посодействовать в поступлении в Политехнический институт, где работает её муж. Но не безвозмездно, сумма маму потрясла. Да и инженерия – это не мое. Тогда все та же Этерия Фёдоровна сменила пластинку на уже упомянутый сельхоз, только на экономический факультет. Это было уже другое дело. И факультет подходящий, и никакой мзды не взималось. От меня только требовалось не провалиться на экзаменах и пройти по конкурсу. Впервые в жизни я так налегла на учебники, как ненормальная. Даже к маме не ездила, бабка вместо меня.

Предэкзаменационные дни летели с бешеной скоростью. По математике не осталось в задачниках ни одного примера, который я бы сама не решила. Как ни старалась Алка выискать что-нибудь потяжелее, позаковырестее, я всё равно решала. И химия наконец мне поддалась, главное, оказывается, вызубрить таблицу Менделеева и валентность, а потом всё идёт как по маслу.

Тяжелее было с сочинением. Как права была Серафима, когда высмеивала мои опусы. Откуда брался весь этот словесный понос, я не знаю. У бедной сестрицы рука уставала исправлять мои ошибки, особенно запятые. Как она ни долбила мне, что предложения должны состоять из пяти-шести слов, всё без толку. А уж о путанице русских и украинских слов в моей тупой голове и букв «и» и «ы» – так это вообще отдельная песня. Надежда оставалась на одно единственное сочинение, которое я написала на выпускном экзамене. Его принесла для меня Алкина подружка с работы Лена Довбненко, а написал его специально для меня ее муж, известный на всю Одессу авторитет в литературе и собиратель книг. Оно было уникальным, подходящим к любой вольной теме. Смысл заключался в возможности производить трансформирование текста. То есть переставлять предложения с места на место в зависимости от за данной темы. Я просто выучила его наизусть, со всеми запятыми, тире, двоеточиями и т. д. Оно спасло меня в школе, хотя Серафима и поставила за него четвёрку. Видно, придраться уж совсем не к чему было, да и не очень-то она любила меня за длинный язык. Подруга Лилька тоже им воспользовалась в своей вечерней школе рабочей молодежи. Осталось этому сочинению сослужить ещё одну добрую службу.

К поступлению готовилась не только я – вся семья готовилась основательно. Алка купила мне отрез на юбку из толстого домотканого материала непонятного цвета. Фасон продумала бабка, и модный, и удобный для шпаргалок. Впереди пристрочить два больших накладных кармана размером в лист. Их могли проверить, как пить дать, и если бы там нашли шпоры, выгнали бы в шею, не церемонясь. Однако, по бабкиному замыслу, они должны были выполнять роль ложной приманки, а оставаться пустыми. Настоящие же карманы для шпор находились под самым поясом, по бокам и застёгивались на ряд крючков. Я перед зеркалом тренировалась, как нужно сидеть. Как левой рукой подпереть голову а правой отстегнуть и достать шпору. И наоборот. Бабка контролировала весь процесс, обходя меня, как проверяющий, со всех сторон, и каждый раз каркала: «Олька, все видно, как достаешь, половчее нужно. И вообще, лучше напиши свои формулы на ногах, как в школе, и дело с концом».

Я так и поступила, привела себя в полную боевую готовность и понеслась на письменный экзамен по математике. Когда стали запускать в аудиторию, оказалось, я забыла экзаменационный лист и паспорт дома. У меня был такой вид, что преподавательница, симпатичная блондиночка, спросив мою фамилию, разрешила поехать домой, и, если успею, она допустит меня к экзамену. Господи, как я на тебя молилась! Видно, он, трамвай, услышал и подъехал сразу. Как мое несчастное сердце выдержало, пока он тащился к шестой станции. Я не взбежала, а взлетела на свой этаж и одновременно и звонила, и колотила в дверь. Бабка выскочила вместе с собакой и котом: что случилось? Не отвечая, я схватила свой паспорт с листом внутри, одиноко лежавший на моём письменном столе, и пулей назад. Опять повезло с трамваем, он был подан без задержки, как по волшебству, к тому же совершенно пустой. В это время отдыхающие ещё валяются на пляже, а одесситы давно вкалывают.

Я влетела в аудиторию, как раз когда на досках писали варианты. Все места были заняты, моя спасительница усадила меня на своё. Для этого отодвинула стол от первого ряда, и я очутилась совсем одна напротив проверяющих. Ни о каких шпорах даже речи быть не могло. Руки тряслись, мне казалось, что я ничего не знаю. И только улыбка и рука на моём плече этой доброй феи, которая меня успокоила, несколько раз повторила, что у меня в запасе целых четыре часа, привели меня в чувство. Когда решила первую, совершенно не сложную задачу, она заглянула в мой лист и утвердительно кивнула головой. Остальные примерчики я тоже пощёлкала, как семечки. И теперь, развалившись на стуле, вертела головой и рассматривала окружающих.