Лестница Шильда

― Никто не набрался духу сказать им, как обстоят дела, — объяснил Чикайя. — Когда они посетили первый более-менее современный мир, Крейн, прошло какое-то время, прежде чем они освоились на месте и недвусмысленно заявили о целях полета. Но к тому времени, как они стали задавать вопросы, местные уже поняли, что путешественники полны предубеждений. Они провели в заморозке тысячи лет и наконец довели путешествие до этапа, который должен был оправдать все нечеловечески изобильные жертвы. Никто попросту не отважился сказать им, что единственным рудиментом присущего некогда человеку полового диморфизма, дошедшим до наших дней, является разница в склонениях частей речи, согласованных с именами, изначально принадлежавшими разным полам. И что ожидать от этих грамматических ископаемых какой-то корреляции с реальностью столь же наивно, как на основании общности грамматических правил неодушевленных объектов делать вывод, что у грома есть член, а у таблицы — матка.

Янн ужаснулся.

― И они им ? На Крейне? И на всех остальных планетах?

― Это показалось меньшим злом, — протестующе оборвал его Чикайя. — Когда к этому прибегли впервые, никто ведь всерьез не верил, что они способны долететь до следующего мира. А когда это случилось, молва их уже опередила, и у местных было время составить правдоподобную легенду.

― И так раз? Даже если бы им скармливали ту же легенду на шести планетах, не могло же у них не найтись шанса сравнить ее с действительностью.

Чикайя покачал головой.

― Легенды были неодинаковы, в том-то весь и смысл. В противном случае придумку быстро бы разоблачили. Они отправлялись в будущее, надеясь, что оно изменится совершенно определенным образом. На Крейне они охотно рассказывали о своеобразных традициях и обычаях, сформировавшая на корабле за время полета, и это позволило местным удачно обыграть их ожидания. Они рассказали, что всех «мужчин» истребил вирус вскоре после колонизации, сочинили великую сагу о возрождении, разучили подобающие танцы, навешали им лапшу на уши: общество-де раскололось на две фракции, одна из которых пыталась восстановить половое размножение, а другая после отчаянных попыток отстоять свой однополый статус все же сдалась. Анахронавты попались на эту наживку, охали, ахали, восторгались всем, что им насочиняли о гендерной проблеме будущего. Они подготовили отчеты, нащелкали фото, отрядили наблюдателей на несколько поддельных церемоний и ролевых реконструкций, а потом полетели дальше.

Янн закрыл лицо руками.

― Это совершенно непростительно!

― Ни в чем ином их не разыгрывали, — заверил его Чикайя, — о будущей физике, например, у них сложились не менее странные представления, однако же люди честно просветили их о реальной ситуации.

Янн поднял голову, немного успокоившись.

― А что случилось потом?

― После Крейна? О, началось своеобразное соревнование, кто надует изобретательнее: кто придумает самую невероятную заставит анахронавтов принять ее за чистую монету. Тут чума не была столь опустошительна. Там случилась межполовая война. Здесь начались репрессии. А вот тут цивилизация вернулась к рабству.

― Рабству?

― Угу. И даже больше того. На Краснове им заливали, что в течение тысяч лет мужчины убивали первенцев, чтобы беспрепятственно сосать материнское молоко, благодаря мутациям ставшее подлинным эликсиром долголетия. Практике-де этой пришел конец только столетие назад.

Янн так и плюхнулся на кровать.

― Это уже полный сюр. Во многих отношениях. даже не с чего начать.

Он затравленно посмотрел на Чикайю.

― И что, это отвечало ожиданиям анахронавтов? Ни прогрессасчастья, ни успеха, ни общественной гармонии? Только самые отстойные вытяжки из отбросов истории? Вновь и вновь, тысячелетие за тысячелетием?

Чикайя ответил:

― На Мякеля [73] люди настаивали, что с момента колонизации на планете не было никаких военных конфликтов. Это показалось анахронавтам настолько подозрительным, что они не переставая копали во всех архивах, доискиваясь страшных тайн, которые им, увы, никто не мог преподнести. В конце концов до местных дошло сообщение с Крейна, живописавшее подробности Первого Контакта, и они поняли, что надо делать. Они поведали, что их общество обрело устойчивость после изобретения Священной Пентады, то есть семейной структуры, составленной из пары мужчин, пары женщин и одного нейтера.

Чикайя прищурился.

― Они разработали правила сексуальных отношений между членами Пентады, что-то насчет равного числа гомосексуальных и гетеросексуальных контактов. Я толком не помню, как там все обстояло. Но анахронавтов просто заворожило эдакое «культурное богатство». Так получилось, что их определение культурного богатства предусматривало всестороннюю экстраполяцию страностей, уродств и произвольно узаконенных чудачеств, бытовавших на Земле в момент их отлета по части сексуального и общественного правопорядка.

― А что их ожидало на Тураеве? — спросил Янн.