Лестница в небо. Диалоги о власти, карьере и мировой элите

С момента основания (1784) и до середины XIX века Нью-Хейвеном «правили» (кавычки тут потому, что, строго говоря, неизвестно, правили или нет – ведь Даль не проводил «решенческого» анализа тех лет) «патриции» – американские аристократы, т.е. наследственные богачи и знатные люди. Начиная со второй половины XIX века на выборные должности Нью-Хейвена начиняют все чаще попадать «предприниматели» – богачи в первом поколении, не имевшие многолетних семейных связей с городской аристократией. Даль объясняет этот переход всеобщим избирательным правом и большей активностью «предпринимателей» в борьбе за голоса избирателей; в результате к концу XIX века предприниматели «занят практически все ключевые посты в органах власти». На следующем этапе – в 1900-1950-х годах – предпринимателей сменяют на выборных должностях «выходцы из народа» (ex-plebs). Даль объясняет этот факт изменением состава избирателей – город быстро растет, его наполняют мигранты (в 1920 году из 160 тыс. жителей Нью-Хейвена 40 тыс. были рождены за пределами США; основные национальности мигрантов – итальянцы, ирландцы и русские); вместо богатства от претендентов на выборные должности теперь требовалась популярность среди сплоченных иммигрантских общин. Наконец, начиная с 1950 года на городских должностях появляются «новые люди» – профессиональные политики, сочетающие умение заработать популярность у избирателей с умением успешно управлять городскими делами (чтобы эту популярность сохранить).

Весь этот процесс Даль характеризует как переход «от кумулятивного к распределенному неравенству» (так называется заключение к 1-й части книги). «Кумулятивным» Даль называет такое неравенство, которое усиливается со временем («богатые станут еще богаче, бедные – еще беднее»); классический пример – благосостояние крупных землевладельцев, ведь «новой земли не производят», а население растет. Предпринимательский капитал также является кумулятивным – при прочих равных условиях в конкурентной борьбе побеждает тот, у кого толще кошелек. Но из только что рассказанной истории мы знаем, что и наследственные аристократы, и предприниматели утратили политическую власть в Нью-Хейвене, хотя и располагали «кумулятивными» преимуществами. Даль объясняет это появлением нового типа неравенства – «распределенного», в котором текущее высокое положение не гарантирует какого-либо успеха в дальнейшем. Именно такое неравенство и реализуется на выборных должностях – успех на прошлых выборах ничего не гарантирует на следующих, избирателей каждый раз нужно убеждать заново. Чем шире становился круг избирателей (за счет отмены разнообразных цензов) и чем разнообразнее оказывались их интересы, тем сложнее «нотаблям»[647] было конкурировать с другими, более близкими избирателям лидерам.

Даль не остается голословным в этом утверждении, а приводит численные данные, убедительно доказывающие утрату «нотаблями» позиций в городских органах власти. Сначала он – на этот раз в полном соответствии с «решенческой» методологией – выделяет «сферы власти», в которых будет вестись учет принимаемых решений. Их три – общественное образование, назначение на муниципальные должности и собственно городское строительство, по масштабам которого Нью-Хейвен находился едва ли не впереди всей Америки.

Затем Даль составляет списки. К «социальным нотаблям» он относит членов самого престижного в городе Лаун-клуба, участвующих в его ежегодных собраниях с 1951 по 1958 год (всего 231 семья). В число «экономических нотаблей» включаются лица с состоянием более 250 тыс. долларов (1950-х годов, по нынешним меркам, это многие миллионы), председатели правления крупных корпораций, профессиональные топ-менеджеры, президенты банков – всего 238 семей. Затем составляется список должностей, связанных с принятиями решений по вопросам образования, муниципальной кадровой политики и городского строительства. Все три списка сопоставляются, и пожалуйста:

«Из 1024 публичных должностей в трех сферах социальные нотабли занимали лишь 27, из них 24 – в сфере городской реконструкции. При этом занятие данных позиций в большей степени было связано с экономическим положением, чем с социальной позицией [2, р. 64-65]. Экономические нотабли занимали 52 должности, из них 48 – в сфере городской реконструкции [2, р. 70]» [Ледяев, 2012, с. 250].

Не правда ли, впечатляющая точность? В отличие от Хантера, обнаружившего в Атланте какую-то «правящую элиту», Даль рисует совершенно иную картину: элита (в виде «нотаблей») существует, но получить сколько-нибудь серьезное число должностей не способна. Мешает демократия!