Лестница в небо. Диалоги о власти, карьере и мировой элите

К началу 1930-х годов в группировка Морганов[294] по-прежнему занимала главенствующее положение в американской экономике; в 1933 она включала в себя 89 корпораций, производивших около 30% ВВП США[295]. Контроль Морганов над дочерними корпорациями обеспечивался за счет совмещения банковской и инвестиционной деятельности: на привлеченные в банки средства приобретались крупные пакеты акций, позволявшие проводить в советы директоров нужных людей. При этом широко практиковалась система взаимозависимых директоратов, когда одни и те же люди (по большей части – партнеры «Морган и Кº») входили в советы нескольких корпораций[296]. Группировка Рокфеллера, несмотря на внушительное личное состояние[297] своего основателя, Джона Рокфеллера-старшего, контролировала значительно меньший сектор экономики (75% от производства нефтепродуктов и примерно 10% финансов); и ее дальнейшему росту уже ощутимо препятствовала вездесущая «Морган и Кº». Как же Рокфеллерам удалось потеснить экономически более могущественного противника?

Рокфеллеры задействовали ресурс государственной власти. Еще с 1929 года в американской экономике начался серьезный кризис, позднее названный Великой депрессией; ответственность за резкое ухудшение жизни большинство американцев возлагало на «жирных котов», богатейших банкиров, не сумевших (в отличие от 1907 года) спасти экономику от депрессии. Сложилась благоприятная обстановка для изменения правил игры в крупном бизнесе, и один из самых преданных вассалов Рокфеллера, Уинтроп Олдрич[298], начал действовать.

Очевидной причиной кризиса 1929 года (как и прочих финансовых кризисов) было увлечение банков игрой на фондовом рынке, в результате которого резкое падение цен на акции приводило к исчезновению денег вкладчиков. Поэтому еще с 1930 года уже знакомый нам Картер Гласс продвигал проект закона, запрещающего публичным банкам размещать деньги в финансовых активах. При республиканской администрации Гувера этот закон так и не прошел дальше конгресса; однако в 1932 году выборы выиграл демократ Франклин Рузвельт, взявший курс на усиление государственного регулирования. Рузвельт сразу же предложил Глассу (работавшему в администрации Вильсона, ставшей основным «кадровым резервом» демократов) должность министра финансов, однако из-за настойчивых попыток Гласса продвинуть к себе в заместители двух людей Моргана, Леффингуэлла и Гилберта, назначение так и не состоялось. Тем не менее законопроект Гласса теперь имел все шансы на поддержку президента, и игрок такого уровня, как Уинтроп Олдрич, увидел в этом свой шанс.

Первоначально проект Гласса предполагал регулирование только публичных (акционерных) коммерческих банков, к числу которых как раз и относился совсем недавно перехваченный Олдричем у Морганов Chase National Bank. Уинтроп Олдрич разгадал план Гласса – пожертвовав для вида крупнейшими банками, в которых положение Морганов и так было довольно шатким, сохранив финансовую империю, переместив контроль в частные банки, – и сразу же понял, как превратить моргановский законопроект в его полную противоположность. 8 марта 1933 года Олдрич публично объявил о разделении коммерческой и инвестиционной деятельности в Chase National Bank, о своей полной поддержке законопроекта Гласса и о необходимости дополнить его более жесткими пунктами. Олдрич предлагал распространить госрегулирование и на частные банки, предписать всем банкам без исключения разделить коммерческую и инвестиционную деятельность и, самое главное, запретить «взаимозависимые директораты», то есть участие инвестиционных банков в управлении компаниями, акциями которых они владеют.