Лестница в небо (СИ)

«Чего тебе еще надо?! Неужели мало доказательств того, что ты никому не нужен, кроме меня?! И моего прощения тебе тоже мало? Ладно, я могу дать и больше, Й’оку, просто чтобы доказать тебе, кто твой настоящий Мастер, а уж от старой крысы я тебя избавлю».

Едва заметно нахмурившись, Шредер придвинул к себе клавиатуру.

Пора было воплощать следующую часть его гениального плана в жизнь.

«Караи, скажи ему, что Ёдзи ждет у меня встречи с ним. И если хоть немного дорога ему эта жизнь, пусть вспомнит, кому должна принадлежать его преданность. Я жду Й’оку, готового служить мне так же верно, как он делал это до своей ошибки. Напомни, что я простил его, что он нужен своему младшему брату и мне. Он не должен умереть, он должен служить клану Фут и своему Мастеру. Что же до его зрения – Стокман, думается мне, изыщет способ вернуть его. И все станет как раньше».

Шредер откинулся на спинку кресла и ткнул кнопку передатчика, самодовольно усмехнувшись.

«Мне нужно эхо. И быстро».

Закатное солнце проникло на чердак, вычертив на полу ломкие рыжие линии.

Раф приоткрыл глаза и увидел, что оно подбирается к коробке.

«Разбудит же».

Он поднялся, неслышно подошел и чуть сдвинул крышку, чтобы закрыть тенью лицо спавшего Кодамы.

- Бофу.

Тот перевернулся и, не открывая глаз, протянул руку, поймав Рафаэля за кончики пальцев.

====== “Ты любишь его?” ======

- Чего тебе не хватает? Чего же ты хочешь?

Караи сидела на пороге комнаты Й’оку, упершись ногами в косяк, и смотрела в сторону, высыпая наболевшие вопросы в пустоту.

Она знала, что черепаха ей не ответит и даже головы не повернет, но захлестывавшее бессилие и бесконечные попытки выполнить приказ отца уже довели до того, что хотелось орать на Й’оку или вытрясти из него ответы.

Одетый в кимоно клана Фут и черную маску, закрывавшую пустую глазницу, неподвижно смотревший в стену слепым отсутствующим взглядом, он все еще напоминал ей Леонардо, вызывая безотчетное желание помочь и понять, а не просто заставить жить.

Караи усмехнулась уголком губ, опустив голову на руки.

Да, он напоминал ей Лео, каким она запомнила его, сбежав в Японию.

Нелепая надежда, что время и расстояние вылечат дурную влюбленность, привела ее сюда, но ничего не изменила.

И порой ей начинало казаться, что Й’оку, как и она сама, никак не мог проститься с чем-то, что терзало его душу и звало совсем не к Мастеру Саки, вопреки всему для него сделанному.

- Пойдем со мной, – Лео протягивает Караи руку и смотрит в глаза. – Идем. Клянусь, тебя никто не станет удерживать, если ты захочешь уйти, но ты узнаешь правду и поймешь, где твоя семья.

- У меня ее нет, Лео, – она отскакивает назад и вкладывает меч в ножны. – Все, что у меня осталось, это честь воина. Я должна служить Мастеру, которому принесла клятву и которого считаю отцом.

- Караи, – в синих глазах напротив дрожит отчаяние пополам с гневом на ее упрямство. – У тебя есть мы. Мы – твоя семья. Пойдем со мной.

Боги Небесные! Как же ей хотелось тогда поверить ему. Сколько бы она отдала за то, чтобы пересилить свою гордыню в тот день и вложить руку в прохладную зеленую ладонь, чтобы пойти за ним… чтобы не потерять возможность видеть его глаза и улыбку.

- Вы враги моего клана, – Караи отворачивается и бежит прочь.

Прыгает с крыши, кувыркаясь в воздухе и молясь, чтобы Лео догнал ее, остановил, заставил… Забрал с собой.

Пусть бы он не оставил ей выбора в тот день.

Сколько потом было бессонных ночей, сомнений и метаний.

Сколько раз ей хотелось повернуть время вспять и все же решиться пойти за Лео.

Убегая от себя, Караи вернулась в Японию.

И именно теперь, когда она нашла здесь подобие хрупкого баланса и хоть как-то успокоилась, ей на голову свалили Й’оку, так похожего на Леонардо и так же, как она сама, оторванного от чего-то ему дорогого.

Но в отличие от нее, его, похоже, не спрашивали, хочет ли он себе такой судьбы.

Караи не решилась узнать у отца, откуда взялась эта рептилия и о чем тоскует так горько, что не хочет жить.

Сперва она думала, что Й’оку так болезненно переживает свое предательство и считает себя недостойным прощения Мастера, но потом, наблюдая за ним и вслушиваясь в горячечный бред, поняла, что дело совсем не в этом.

- Рафаэль… Рафаэль… – сухой шепот не становится тише или громче, повторяясь одним и тем же словом, как звук метронома, на грани слышимого. – Рафаэль…

Караи сидит около кровати, на которой лежит полумертвая рептилия, и смотрит в стену.

Она знает только одного Рафаэля и почему-то абсолютно уверена, что именно его зовет сейчас Й’оку, в очередной раз вырванный врачами с самой границы смерти.

Насильно загнанный в жизнь, как зверь в ловушку, спасенный и упорно не желающий жить.

«Что же такого осталось у тебя в Америке, что даже прощение Мастера не может удержать тебя? Что может быть важнее?»

Она усмехается сама себе.

А ведь был момент, когда и ей Мастер стал не так важен, как его заклятый враг. Она даже готова была предать…

Может ли быть такое, что и у Й’оку есть кто-то важнее, чем весь остальной мир?

Может ли этим «кто-то» быть Рафаэль?

Караи вздохнула.