Читаем Лестница, ведущая вниз полностью

По правде говоря, этому пылкому кавказцу самое место было только в одном домишке — с железными решетками на окнах и колючей проволокой на ограждениях. Если руки Кунцевича кровь обагрила по локоть, то Мамедов залез в нее с головой, не брезгуя не только обдумывать, но и присутствовать при исполнении приговоров. Смелость и жестокость этого человека порой не знали границ. Часто, уже обмозговав дело, Кунцевич не решался довести его до конца, опасаясь срыва. В такие моменты Мамедов оказывался просто незаменим. Его аргументы действовали на Льва безоговорочно, и адвокат неизменно проникался уверенностью в успехе предприятия. Поэтому правой руке Полоцкого совет и участие Ибрагима были просто необходимы.


Звонок мобильного оторвал кавказца от его любимого блюда — бифштекса с кровью.


— Мамедов у аппарата.


— Ибрагим, бросай все — и немедленно ко мне, — голос Кунцевича не допускал возражений.


— Буду.


Кавказец с сожалением поглядел на ломившийся стол, сплюнул и отправился в гараж.


Вадим Валентинович Шпилейко, самый молодой из троицы юристов, ублажал очередную киску, приведенную ночью из бара. Если слабостью Мамедова была жестокость, то Шпилейко славился любовью к женскому полу и дорогим машинам. Однако при желании оба на время могли умерить свои потребности и даже забыть о них.


Козырным тузом Вадима являлась крайняя осторожность. С жестокостью и смелостью Ибрагима она образовывала отличное сочетание, мудрость Кунцевича возвышалась над умами и другими качествами коллег, образуя мощную пирамиду. Втроем они вершили такие дела, которым позавидовало бы как любое правительство, так и любая преступная группировка.


Звонок Кунцевича оторвал Вадима от занятия сексом. Получив сигнал, он деликатно выпроводил даму и на всех парах помчался к Льву Абрамовичу.


Кунцевич галантно провел коллег в свой роскошно обставленный кабинет.


— Я пригласил вас, господа, — начал он, — чтобы сообщить, что Полоцкий опять влип.


Мамедов заржал: его никогда не покидало чувство юмора. И притом, придя к боссу, он понял, как соскучился по настоящей работе. И к черту обед, пусть он хоть сгниет на дубовом столе (жена и дети Ибрагима по заведенному им порядку всегда ели отдельно и никогда не притрагивались к еде главы семьи).


Кавказец взглянул на Шпиленко и понял: тот одержим такими же мыслями и чувствами. Кунцевич сразу заметил настроение своих сотрудников и мысленно порадовался: так дело пойдет быстрее, вероятно, они все обмозгуют уже сегодня.


Усадив мужчин на диван, он подвинул к ним маленький столик на колесиках, уставленный чашками тонкого японского фарфора и пакетиками с чаем и кофе: во время обсуждения спиртное пить запрещалось.


— Итак, начнем, — Лев Абрамович неторопливо начал излагать суть проблемы, которую сегодня предстояло решить. Мамедов и Шпиленко слушали с бесстрастными лицами, не пропуская ни одного слова и проигрывая в уме всевозможные варианты. Они сразу поняли: дело не из легких, однако сдаваться не собирались, тем более кое-какие шаги для решения уже были намечены.


— С врачом ты хорошо придумал, — отозвался Мамедов, когда Лев закончил, — вопросительно посмотрев на коллег и приглашая их к обсуждению. — Хороший гипнотизер заставит ее расколоться, в какого цвета штанишки она писала в детстве.


— Если это светило психиатрии такой неприступный и ненадежный, на кой черт нам с ним связываться? — Шпиленко шумно отхлебнул из чашки. — Нельзя ли пригласить другого, более сговорчивого и менее знаменитого? Такого и прикончить потом не жалко.


Лев Абрамович отрицательно покачал головой:


— Одно время я очень интересовался гипнозом, — начал он, — и отвечу тебе так: врачей, способных загипнотизировать любого, можно пересчитать по пальцам. Если бы мы знали, насколько податлива девка в этом отношении, мы бы сделали так, как предложил ты. Но в этом случае нам нужен самый лучший, чтобы все прошло без сучка без задоринки. В способностях Колемана я уверен.


Мамедов кивнул в знак согласия.


— Лев говорит дело, — повернулся он к Вадиму. — А насчет твоих слов… Наука не в первый раз понесет тяжелую утрату.


— Итак, первый пункт совещания обсужден, — Кунцевич улыбнулся. — Гипнотизером для нашей подопечной единогласно выбран Колеман. На повестке вопрос второй: как заставить известного и неприступного сделать кое-что для нас?


— Он, наверное, хороший отец и муж. — Черные глаза Ибрагима сверкнули из-под нависших бровей.


— Это крайний вариант, — замахал руками Кунцевич. — Придумывать потом что-нибудь для всей семьи гораздо сложнее и опаснее. Попытаюсь встретиться с ним и поговорить. Может быть, мои аргументы окажутся для него убедительными?


— Хорошо бы, — Шпиленко не был столь кровожаден, как Мамедов.


— Вопрос третий: как заставить девочку подвергнуться данной процедуре? — Лев вопросительно посмотрел на коллег.


— А это я предлагаю оставить на усмотрение талантливого психиатра, — бросил Мамедов.

Глава 13

Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже