Лествица, возводящая на Небо

30. Думаю, что всеокаянные убийцы по двум причинам обыкновенно низвергают нас, бедных, в противоестественные падения: потому что мы везде имеем удобность для таких согрешений и потому что они подвергают нас большей муке. Узнал сказанное тот, кто прежде повелевал дикими ослами, а потом сам был поруган и порабощен адскими ослами; и питавшийся некогда хлебом небесным после лишился этого блага; всего же удивительнее то, что и после его покаяния наставник наш Антоний с горькой скорбью сказал: «Великий столп пал!» Но образ падения скрыл премудрый муж, ибо знал, что бывает телесный блуд и без участия иного тела. Есть в нас некая смерть и погибель падения, которую мы всегда с собой и в себе носим, а наиболее в юности. Но погибель эту я не дерзнул предать писанию, потому что руку мою удержал сказавший: о том, что некоторые делают тайно, стыдно и говорить, и писать, и слышать (Еф. 5, 12).

31. Сию мою, а можно сказать и не мою, враждебную, но и любимую плоть Павел назвал смертию. Кто избавит меня, – говорит он, – от сего тела смерти (Рим. 7, 24)? А Григорий Богослов называет ее страстной, рабской и ночной. Я хотел бы знать, почему эти святые мужи дают ей такие названия? Если плоть, как выше сказано, есть смерть, то победивший ее, конечно, никогда не умрет. Но какой человек поживет и не увидит смерти (Пс. 88, 49) – осквернения плоти своей?

32. Испытаем, прошу вас, кто больше пред Господом: умерший ли и воскресший или никогда не умиравший? Ублажающий последнего обманывается, ибо Христос умер и воскрес, а ублажающий первого увещевает умирающих, то есть падающих, не предаваться отчаянию.

33. Бесчеловечный наш враг и наставник блуда внушает, что Бог человеколюбив и что Он скорое прощение подает этой страсти как естественной. Но если станем наблюдать за коварством бесов, то найдем, что по совершении греха они представляют нам Бога праведным и неумолимым Судией. Первое они говорят, чтобы вовлечь нас в грех, а второе – чтобы погрузить нас в отчаяние.

34. Когда печаль и отчаяние в нас усиливается, тогда мы не можем приносить должного покаяния, ни окаявать себя, ни укорять, хотя в печальном расположении души и не предаемся греху. А когда они угаснут, тогда опять мучитель наш внушает нам о милосердии Божием, чтобы мы снова пали.

35. Господь, как нетленный и бестелесный, радуется о чистоте и нетлении нашего тела, бесы же, по утверждению некоторых, ни о чем другом столько не веселятся, как о злосмрадии блуда, и никакой страсти не любят так, как оскверняющую тело.

36. Чистота нас усвояет Богу и, сколько возможно, делает Ему подобными.

37. Земля с росой – это матерь сладости плодов, а матерь чистоты – безмолвие с послушанием. Приобретенное в безмолвии бесстрастие тела при частом сближении с миром не пребывает непоколебимо, от послушания же происходящее – везде искусно и незыблемо.

38. Видел я, что гордость бывает причиной смиренномудрия, и вспомнил сказавшего: кто познал ум Господень? (Рим. 11, 34). Ров и плод надмения есть падение в грех; грехопадение же для желающих спастись часто бывает поводом к смиренномудрию.

39. Кто хочет с объядением и насыщением победить беса блуда, тот подобен угашающему пожар маслом.

40. Кто одним воздержанием покушается утолить эту брань, тот подобен человеку, который думает выплыть из пучины, плавая одной рукой. Совокупи с воздержанием смирение, ибо первое без последнего не приносит пользы.

41. Кто видит в себе какую-нибудь господствующую страсть, тому должно прежде всего против нее вооружаться, особенно же если это – домашний враг, ибо если мы не победим той страсти, то от победы над прочими не будет нам никакой пользы, а поразив сего египтянина, конечно, и мы узрим Бога в купине смирения.

42. Будучи в искушении, я ощутил, что этот волк хочет обольстить меня, производя в душе моей бессловесную радость, слезы и утешение, и по младенчеству своему я думал, что я получил плод благодати, а не тщету и прелесть.

43. Если всякий грех, какой делает человек, есть вне тела, а блудник грешит против собственного тела (1 Кор. 6, 18), то это, без сомнения, потому, что истечением оскверняется само существо нашей плоти, а в другом грехе невозможно этому быть. Спрашиваю здесь, почему о согрешающих всяким другим грехом мы обыкновенно говорим только: «Он согрешил», – а когда слышим, что кто-нибудь сделал блуд, то с прискорбием говорим: «Такой-то пал»?[75]

44. Рыба спешит убежать от удочки, а душа сластолюбивая отвращается безмолвия.

45. Когда диавол хочет связать два лица союзом постыдной любви, тогда испытывает ту и другую сторону и потом уже начинает возжигать огонь страсти.

46. Склонные к сладострастию часто бывают сострадательны и милостивы, скоры на слезы и ласковы, но пекущиеся о чистоте не бывают таковыми.