Лествица, возводящая на Небо

25. Все, хотящие привлечь к себе Господа, приступим к Нему, как ученики к Учителю, с простотой, без притворства, без двоедушия и лукавства, без пытливости. Он, будучи прост и незлобен, хочет, чтобы и души, приходящие к Нему, были просты и незлобивы, ибо кто не имеет простоты, тот не может когда-либо увидеть смирение.

26. Лукавый есть лживый провидец, который думает, что он из слов может понимать мысль других и по внешним поступкам – сердечное расположение.

27. Видал я таких людей, которые прежде были праводушны, а потом у лукавых научились лукавить. Я удивился, как могли они так скоро потерять свое природное свойство и преимущество. Но сколь удобно праводушным людям измениться в лукавых, столь трудно лукавым переродиться в простосердечных.

28. Истинное удаление от мира, повиновение и хранение уст часто имели великую силу и сверх чаяния врачевали неисцельные страсти.

29. Если разум надмевает многих, то, напротив, невежество и неученость некоторым образом умеренно смиряют.

30. Блаженнейший Павел, прозванный Препростым, показал нам собою явственный пример, правило и образец блаженной простоты, ибо никто нигде не видал и не слыхал, да и не может никогда увидеть такого преуспеяния в столь краткое время.

31. Простосердечный монах, как бы одаренное разумом бессловесное, всегда послушен, совершенно сложив бремя свое на своего руководителя, и как животное не противоречит тому, кто его вяжет, так и душа правая не противится наставнику, но последует ведущему, куда бы он ни захотел; хотя бы повел на заклание, не умеет противоречить.

32. Трудно богатому войти в Царство Небесное (Мф. 19,23), трудно и безумным мудрецам мира сего войти в простоту.

33. Часто падение исправляло лукавых, невольно даруя им спасение и незлобие.

34. Борись и старайся посмеваться[90] своей мудрости[91]. Делая так, обретешь спасение и правость во Христе Иисусе, Господе нашем. Аминь.

Кто на этой ступени одержал победу – пусть дерзает, ибо он, сделавшись подражателем Христу, обрел спасение.

Ступень двадцать пятая. Об искоренителе страстей – высочайшем смиренномудрии, бывающем в невидимом чувстве

1. Кто хотел бы чувственным словом изъяснить ощущение и действие любви Божией во всей точности, святого смиренномудрия – надлежащим образом, блаженной чистоты – истинно, просвещения Божественного – во всей его ясности, страха Божия – неложно, сердечного извещения[92] – чисто; и кто думает одним сказанием своим просветить и научить невкусивших этого самим делом, тот делает нечто подобное человеку, вознамерившемуся словами и примерами дать понятие о сладости меда тем, которые никогда его не вкушали. Но как последний всуе риторствует или, лучше сказать, пустословит, так и первый, будучи неопытен, сам не знает, о чем говорит, или сильно поруган тщеславием[93].

2. Настоящее слово представляет рассуждению вашему сокровище в бренных сосудах, т. е. в телах. Никакое слово не может изъяснить его качество. Одну надпись имеет это сокровище, надпись непостижимую, как свыше происходящую, и те, которые стараются истолковать ее словами, принимают на себя труд великого и бесконечного испытания. Надпись эта такова: святое смирение.

3. Все, которые Духом Божиим водятся, да войдут с нами в это духовное и премудрое собрание, неся в мысленных руках Богописанные скрижали разума! И мы сошлись, исследовали силу и значение честного оного надписания. Тогда один сказал, что смирение есть всегдашнее забвение своих исправлений. Другой сказал: «Смирение состоит в том, чтобы считать себя последнейшим и грешнейшим всех». Иной говорил, что смирение – сознание умом своей немощи и бессилия. Иной говорил, что признак смирения состоит в том, чтобы в случае оскорбления предварять ближнего примирением и разрушать оным пребывающую вражду. Иной говорил, что смирение – это познание благодати и милосердия Божия. Другой же говорил, что смирение – это чувство сокрушенной души и отречение от своей воли.

4. Все это выслушав и с великой точностью и вниманием рассмотрев и сообразив, не мог я слухом познать блаженное чувство смирения и потому, будучи последним из всех, как пес, собрав крупицы, падавшие со стола мудрых и блаженных мужей, т. е. слова их уст, определяя добродетель оную, говорю так: смиренномудрие есть безыменная благодать души, имя которой тем только известно, которые познали ее собственным опытом; оно – несказанное богатство, Божие именование, ибо Господь говорит: научитесь не от Ангела, не от человека, не от книги, но от Меня, т. е. от Моего в вас вселения и осияния и действия, ибо Я кроток и смирен сердцем, и помыслами, и образом мыслей, и найдете покой душам вашим от браней и облегчение от искусительных помыслов (Мф. 11, 29).