Let's start over!

Гарри позволил мне сполна насладиться своим телом, прежде чем снова перехватил инициативу в свои руки… да и не только руки. Я никогда прежде не понимала смысла патетичной фразы “и он овладел ей”, но теперь, кажется, поняла. Это было очень точное определение для того, что Гарри, собственно, сделал. Во время нашей близости он проявил себя настоящим командиром, разворачивая меня так, как ему было удобно, ставя меня в нужные позы, ни о чём не спрашивая. Мне это казалось очень выгодной позицией, потому что каждое его движение оказывалось удивительно правильным, как будто он точно знал заранее, что мне нужно. Он брал меня почти что грубо, едва сохраняя тонкую грань между моим наслаждением и болью, как будто заявляя права на моё тело, и неожиданно мне безумно понравилось это.

Я позволяла ему делать всё, что угодно, потому что, что бы он ни делал, это доставляло мне удовольствие. Я даже не обращала внимания на то, каким неудобным был ставший нашим пристанищем диван.

Мы ничего не говорили, слова были бы явно лишними в тот момент. Когда наша схватка постельного масштаба кончилась, Гарри даже не дал мне возможности добраться до кухни за стаканом воды. Едва я встала с дивана, открыв его взору свои ягодицы, которыми он восхищался в первое утро нашего супружества, как муж снова потянул меня на диван.

Я не помнила, сколько это всё продолжалось, прежде чем мы уснули, но одно я знала точно – в то время за окном уже почти посветлело.

*

Проснулась я от ощущения мужской ладони на моей груди. Моя память не сразу вернула мне события, произошедшие до моего погружения в сон. А когда это произошло, я отказалась открывать глаза, надеясь, что мне всё это просто приснилось, и что я не оказалась такой дурой, чтобы по первому зову броситься в объятия нелюбимого мужа.

Нет, всё-таки, я оказалась…

Рука Гарри во сне сжалась, и моё несчастное, слабое тело мгновенно отозвалось на эту случайную ласку. Да что ж я за женщина такая, что веду себя в присутствии этого мужчины, как течная сука! У меня не было никакой возможности пошевелиться, не разбудив при этом мужа, потому что на одноместном диване вдвоём спать – это вам не кольчугу заправлять в трусы. Я наблюдала за Саутвудом из-под полуопущенных ресниц, и то, что я видела, на самом деле нравилось мне. Правда, мои щёки загорелись от стыда, едва я бросила взгляд на его широкие плечи, на которых виднелись неслабые следы моих зубов. В тот же момент Гарри открыл глаза и вопросительно посмотрел на меня, словно его разбудила прилившая к моим щекам кровь.

- С добрым утром, - почему-то шёпотом сказала я.

- С добрым, - согласился муж, тоже шёпотом.

- Ты не мог бы…?

Не отвечая, Гарри скатился на пол, опираясь на руки – это действие показалось мне чересчур грациозным для обнажённого мужчины. Я сразу же села на диване, прикрывая свои голые прелести невесть откуда взявшимся пледом. Гарри смотрел на меня снизу вверх, выжидая непонятно чего, ни в коем случае не стесняясь собственной наготы.

Я старалась отвести взгляд от тела, которое действовало на меня, как криптонит на Кларка Кента. В конце концов я нашла в себе силы открыть рот.

- Гарри, - позвала я.

- А? – дыхание сидящего на полу во всей красе мужчины обожгло мне коленку.

- Мы же взрослые люди, - сказала я, - и понимаем, что произошедшее прошлой ночью было, ну… случайностью, да?

- Все три раза? – съехидничал муж, и в следующую минуту эта ехидца исчезла из его голоса, который стал вдруг бесцветным, безжизненным. – Лишь бы ты понимала это, дорогая.

Я коротко кивнула и направилась в ванную. Тело болело так, словно меня били, но боль была приятной. И вообще, положа руку на сердце, я должна была признать, что это был лучший секс в моей жизни. Несмотря на то, что ладони мужа оставили на моей груди следы пальцев, а сбоку шеи, под ухом, можно было разглядеть след от укуса – как будто Гарри пометил меня, мелькнула безумная мысль.

Почему же я тогда сказала супругу, что наша близость была случайной? Что ж, ответ пугающе прост. Несколько часов назад я испытывала такие эмоции, которые показались мне первобытными. Я чувствовала, что Гарри тогда, в наше первое утро после свадьбы, сказал правду: я действительно принадлежала ему, и в эту ночь не только юридически. Эту самую пресловутую принадлежность, которой я так боялась, я ощущала каждой клеточкой своего тела. Я не хотела принадлежать кому бы то ни было, особенно этому незнакомцу, волей судьбы ставшему моим законным супругом.