Let's start over!

- Зачем ты это делаешь? - спросил Гарри, и я припала к щели между дверью и стеной: он сидел в кресле, держа на руках маленькую светловолосую девочку; я ничего не могла разглядеть, кроме того, что за четыре месяца моя дочь ощутимо выросла. Меня прямо тянуло к ней, но стоило дать Катрионе шанс подготовить своего и моего мужа к тому, что за дверью стоит мой призрак из плоти и крови.

- Делаю что? - слегка раздражённо бросила Кат. - Послушайте, вы два упрямых осла, я хочу сказать, что сейчас…

- Довольно, - оборвал её мой муж, - если бы Хейли была жива, ты понимаешь, что она дала бы о себе знать?

- Но если бы она не могла…

- Мама! - звонкий голос крутящейся на мужниных коленях Эвелин привлёк всеобщее внимание, даже Макс, её троюродный брат, которого держал Фредди, перестал агукать в повисшей напряжённой атмосфере, потому что я не выдержала и вышла в гостиную. Эвелин улыбалась, тянула ко мне руки, и я легко забрала её у шокированного Гарри.

Как же моя девочка выросла! Сколько всего я упустила за эти четыре месяца… Глаза Иви окончательно позеленели и стали точной копией моих. Пшеничные волосы сильно отрасли. Моя дочь обещала стать настоящей красавицей в будущем. Хотя она и сейчас была восхитительно милой даже для такого маленького ребёнка. Крошечная кукла, которая что-то бормотала на своём ребячьем языке, уткнувшись в мои волосы.

Минут десять никто ничего не говорил, а я ворковала с Эвелин. Иви действительно меня помнила. Это было удивительно, и в ту минуту я очень остро ощущала узы, возникающие между матерью и ребёнком с самого рождения. Я обнимала малышку, а она радостно смеялась, и всё прижималась ко мне, обхватывая, насколько было возможно, крохотными тёплыми ручками, и часто заглядывая мне в лицо, совсем как взрослая.

- Что произошло? - наконец, спросил Фред, видимо, слегка придя в себя. Гарри по-прежнему не находил слов, глядя на меня так пристально, словно боялся, что я опять исчезну.

К счастью, мне не пришлось ничего рассказывать - за меня это сделала Кат. Я посмотрела на неё с удивлением и благодарностью, потому что по её рассказу выходило, что Хэнк держал меня взаперти и периодически избивал, но не насиловал. Я действительно не знала, как сказать об этом кому бы то ни было, кроме самой Катрионы; казалось, произнеся это вслух, я просто передала кому-то другому право говорить о случившемся. И она ничего не поведала Фреду и Гарри.

- Как же ты сбежала? - спросил Гарри. Я обрадовалась тому, что, кажется, первый шок прошёл.

Я рассказала о том, что произошло, и мужчины шокированно переглянулись.

- Тебе нужно в больницу, - рассудительно заметил Фред, многозначительно глядя на мою разбитую губу и синяк под глазом. Нетрудно было догадаться, что под махровым халатом кроются следы и других побоев.

И я, и Гарри согласились с этим, но сначала я изъявила желание поехать домой. Я не была там так долго, и мне очень хотелось самостоятельно уложить мою клюющую крошечным носиком Эвелин. Фредди и Кат сердечно распрощались с нами, и муж повёз меня домой.

- Нужно как-то сообщить моим родителям, - это было единственное, что я сказала ему по дороге. Гарри молчал. Уж не знаю, то ли он был расстроен тем, что внезапно перестал быть вдовцом, то ли просто шок был столь сильным, но он не сказал мне ни слова, пока мы не добрались до дома.

Чуть позже он дал мне возможность побыть наедине с Эвелин, пока я укладывала её спать. И только потом, когда я вышла из детской, внезапно оказалось, что он всё это время дежурил под дверью.

- Хейлз, - прошептал он, и на мгновение во мне шевельнулись все тёплые чувства, которые я к нему испытывала, - я бы обнял тебя, но боюсь причинить тебе боль. Я просто хотел, чтоб ты знала: я очень рад, что ты вернулась.

Я не нашлась, что ответить, пробормотала лишь неуместное “спасибо” и скрылась за дверью собственной спальни.

Наконец-то я была дома. Мне больше не хотелось ни о чём думать. Включая отношения между мной и моим супругом.

========== Часть 14 ==========

Уже на следующее утро Гарри сразу после заботливо приготовленного завтрака отвёз меня в больницу. Хотя я понимала необходимость лечения, мне страшно не хотелось расставаться с дочерью. Говоря “страшно” я не преувеличиваю: я действительно испытывала ужас при мысли о том, что ещё какое-то время не смогу находиться рядом с Эвелин. Хотя Гарри уверил меня в том, что хорошо понимает моё состояние, в этом вопросе он был непреклонен.

Меня положили в стационар на общее обследование. Проблем у меня оказалось выше крыши, хотя врачи говорили, что я ещё легко отделалась. Хотя Гарри жаждал знать всё о моём состоянии, мне всё же удалось уговорить докторов не говорить ему о следах изнасилования на моём теле. По-хорошему, они не имели права скрывать от моего мужа какую бы то ни было информацию о моём здоровье: он всё ещё был официально моим опекуном, хотя быть таковым ему оставалось менее года: в следующем апреле мне исполнялся двадцать один год. Но, видя моё состояние, врачи всё-таки сжалились надо мной.