Летайте самолетами Аэрофлота

Александр, очень приятно — ответил я на рукопожатие, думая, — почему это «тайный разбойник», не похож он на разбойника.

Ты завтракал — спросил меня дед.

Нет, только проснулся, умываться иду — объяснил я.

Давай к Славе, в 4-тое купе, там и позавтракаем — предложил мне Викентий Павлович.

Я попозже приду, с женой в карты доиграем — ответил я и вышел из тамбура.

Умывшись и вернувшись в купе, я застал там уже троих картежников, к пацану на подмогу прибыла его сестра, все ждали меня.

Я тебе чай взяла — сказала мне Люда и кивнула в сторону стола.

Ага, спасибо, — поблагодарил я и взял стакан, — во что играем?

В подкидного — серьезно ответил мальчик — на кону по десять конфет с пары.

Поехали — я стал раздавать карты, удивляясь, как десятилетний мальчик так точно и лаконично излагает условия игры.

В комнату зашел Викентий Павлович, извинился и полез под свою полку. Поковырявшись, он поднялся, держа в одной руке четыре бутылки водки, а в другой пакет с начатым гусем. Жена, поджав ноги, отодвинулась к стене и тревожно покосилась на свою шубу. Подмигнув мне, Викентий Павлович удалился.

Играли мы около часа, дети старались во всю мочь, похоже, учитель у них был серьезный. Наш двухкилограммовый пакет на две трети был уже пуст, и фортуна к нам поворачиваться не собиралась. Помогли родители. Послышался стук в дверь, и в купе заглянула миловидная молодая женщина.

Тут они — крикнула она в коридор, а потом обратилась к нам, — извините, здравствуйте. А Вы гуси-лебеди, давайте завтракать, живо. Увидев кучи конфет, она нахмурилась. Опять — грозно сказала мама сыну, — я же тебя предупреждала, ты мне уже надоел со своими нетрудовыми доходами, дед весь липкий стал от Ваших конфет. Марш отсюда. Дети покорно встали и направились к выходу.

Подождите, — удержал я мальчика и обратился к маме, — так нечестно, старались они на совесть, пусть забирают хотя бы половину выигрыша.

Бери, шулер, — согласилась мамаша, — извините, пожалуйста.

Пустое — ответил я и поинтересовался, — послушайте, на вид им не более двенадцати лет, а как хорошо они играют, кто их так научил.

Лешке одиннадцать, а Ирине двенадцать — улыбнулась женщина, — дед у нас заядлый картежник, он с ними с пяти лет занимается, они уже в «Кинга» всех встречных поперечных обыгрывают, только смотри за ними. А выигрыш деду несут, на чай, так сказать. Еще раз извините. Женщина вышла из купе, но обернулась.

«А Вы далеко едите — спросила она.

«До конца — ответила жена.

«А мы до Иркутска, приходите к нам в гости, второе купе, чаю попьем» — засмеялась она и закрыла дверь.

«Чем займемся? — спросил я, когда мы остались вдвоем, — может быть, сходим в гости».

«Не сейчас, вечером, наверное, будет удобнее» — ответила Людмила.

Я сел к столу, отодвинул занавеску. За окном сплошная тундра, без конца и края, снежный буран, серой мглой опустился на все живое.

«Холодно сейчас возле елочек — представил я себя сейчас в лесу и поежился — елочки-иголочки, а нужно как-то тактично отпрашиваться».

«Пойду, покурю — посмотрел я на жену и поднялся.

«Иди, иди, заждались уже, — улыбнулась мне Людмила — только не надерись там, я тебя одна не дотащу, в каком купе будешь».

«В четвертом — ответил я и добавил, — а может, вместе пойдем».

«Ага, меня там только и не хватает, — отказалась она, — я лучше почитаю».

«Часа через три буду», — уверил я жену и выскочил в коридор. В коридоре, не в пример утру, было пусто, но «вакхальны напевы» раздавались почти в каждом купе.

«Приветствую тебя. Сын Солнца — обрадовался мне Викентий Павлович — заходи, садись рядом».

Я поздоровался со всеми за руку и через секунду забыл все имена. В купе, вместе со мною, сидело шесть человек. Знакомый мне Слава, еще один кореец, рядом с ним женщина, по тому, как она к нему прижималась, это была не то жена, не то подруга. Шестой член компании лежал на правой верхней полке, лицом вниз. В его левой руке, беспомощно свисающей вниз, был зажат граненый стакан, который висел как раз», над головой Викентия Павловича.

«Садись, угощайся, не стесняйся, — потянул меня за рукав наш сосед — чего стоишь и оглядываешься, все свои, родные».

«Подожди» — я взял грозивший деду стакан и поставил на стол. «Верните посуду» — раздельно прозвучал голос из-под подушки.

«Извините, — я вернул стакан на прежнее место, — я подумал, что он может выпасть кому-нибудь на голову».

«Ничего, не выпадет, — ответил голос, — это чтобы меня при раздаче не забыли».

«Не беспокойся, Саша — сказал мне Слава — просто Володя, сидя, пить не научился, мутит его сразу в вертикальном положении, да и после хлопот меньше».

Я, наконец, уселся, народ наполнил стаканы, чокнулись, выпили за знакомство. Рука со стаканом опять вернулась в исходное положение. Узкоглазые ребята, напротив, занялись своими разговорами, я пережевывал гуся и вспомнил, какими словами дед представил мне Славу в тамбуре.

«Викентий Павлович — обратился я к старику, — а что значит бывший начальник и «тайный разбойник»».