Летайте самолетами Аэрофлота

Старуха своеобразным движением скинула свой пиджак, сразу подтвердив мою догадку. Манжеты блузки были подвернуты на один оборот, из них выглядывали розовые культи. Руки были обрезаны чуть повыше запястий. Жена застелила постель.

«Спасибо милая» — поблагодарила старушка и уселась на свою кровать, поближе к окну, оперившись локтями в стол. На столе засыхали остатки нашего пиршества, пустые бутылки стояли, как ракеты готовые к старту. Викентий Павлович продолжал шумно вибрировать. Я спрыгнул с полки, быстро убрал со стола, протерев его влажной тряпкой.

«Правильно — старушка удовлетворенно кивнула головой, — а то мое первое ощущение было не из приятных, желательно еще немного проветрить помещение и постараться успокоить этого храпуна».

«Шла бы ты бабуля со своими ощущениями» — думал я больной головой и потрепал деда по плечу.

«Павлович — сказал я тихо, — перевернись на другой бок, ревизоры пришли, мешаешь билеты проверять».

«Чего, какие билеты» — спросонья прохрипел старик. «Ничего, перевернись и храпи потише» — сказал я.

Кому я мешаю» — дед, похоже, окончательно проснулся. «Мне» — сказала бабушка, спокойно глядя ему в глаза.

«Ага, нашего полку прибыло, — обрадовался Викентий Павлович и протянул свою ладонь — приветствую Вас, мадам, будем знакомы».

«Будем, Альбина Михайловна» — старушка спокойно вынула свою правую руку из-под подбородка и вложила ее в лапу Викентия Павловича. Дед смущенно крякнул.

«Извини подруга, — сказал он тихо — спросонок не разглядел. Викентий Павлович я, это Александр, это Людмила».

«С ней я уже познакомилась, — сказала Альбина Михайловна и предложила, — может чай закажем, я с мороза».

Давай молодой, подсуетись, — приказал мне дед и добавил, — подожди меня в коридоре». «У тебя есть чего, — спросил он меня, захлопнув дверь, — у меня одна бутылка осталась».

«И у меня одна — ответил я, решив пока не сообщать о возможностях проводника — думаю, хватит».

«А я думаю, что нет, — не согласился старик — впереди ночь длинная, пойду, узнаю на какой станции взять можно».

«Заодно и чай закажи» — сказал я ему в спину.

«Ладно» — ответил он, не оборачиваясь.

В купе Людмила рассказывала нашу семейную историю. Я взял сигареты и пошел курить. Когда вернулся, на столе стояли стаканы с чаем, бабушка достала пакет с домашним печеньем.

«На пиве сделано, угощайтесь» — предложила она.

«До Зеи ничего не будет, а она в 5-ть утра» — прошептал мне дед.

«Успокойся, Павлович, — не стал мучить я старика, — мне проводник товарный кредит открыл, на сорок рублей».

«Вот куркуль молодой — успокоился, было, дед, но потом спохватился, — а по какой цене».

«По государственной, хватит шептаться, люди смотрят» — отрезал я.

«Мужчины, чего Вам не хватает» — Альбина Михайловна с интересом смотрела на нас.

«Известно чего» — без энтузиазма протянула Людмила.

«Давай Саня, будем выходить из подполья» — предложил мне дед и полез под диван. Я встал и потянулся к полке над дверью, где лежали наши вещи. Бутылки появились на столе одновременно.

«Это все — спросила бабушка, — не люблю продолжений, а храпа вообще не переношу».

«Альбина — дед перешел на «ты» — есть прекрасное средство против храпа, надо уснуть первой, поэтому предлагаю принять, сколько тебе».

«Пол стакана, не больше» — определила Альбина Михайловна.

«Вот это дело — обрадовался старик, разливая водку — самое вредное в компании это срыв темпа, потом опять надо собираться с силами, а это лишний расход денег и сил».

Людмила собралась помочь старухе поднести стакан, но Альбина Михайловна отказалась.

«Не надо Люда — отстранила она руку жены — стакан я, и сама поднимаю, потом

поможешь».

Викентий Павлович, хрустя соленым огурцом, улыбаясь, смотрел, как бабушка ловко опрокинула свою долю. Она, похоже, нравилась ему все больше и больше. Жена, взглядом, попросила меня выйти.

«Слушай, дорогой, — пошла она в атаку, — давай заканчивать, мне этот темп не выдержать, ехать еще пять суток, денег на водку больше не получишь».

«А чего тебе этот темп — завелся я с пол оборота, в основном из-за денег, — ты страну хотела посмотреть, вот и не отвлекайся».

«Я тебя предупредила, — не унималась жена, — хочешь лопать дальше, ищи себе место, ясно».

«Ясно» — коротко ответил я, и мы вошли в купе.

Альбина Михайловна с дедом, также времени даром не теряли, спор у них продвигался на полном ходу.

«Чего ты мне поешь, — она чуть не ткнула своей культей в лоб старику, — какое Дальневосточное правительство, я комсомолка двадцатых годов».

«Я тоже не парубок, ты, что не помнишь, что здесь в 21-м году творилось, — отстаивал свою точку зрения дед, поднося ей ко рту, кусок колбасы, — что началось после того, как японцы ушли».

«Помню» — сказала она, кивком головы, поблагодарив за угощение.

«А если помнишь, — продолжал Викентий Павлович — то скажи, когда здесь самая большая кровь пролилась».