Летающая В Темных Покоях, Приходящая В Ночи

…Медленно двигаясь пустой ночной улицей, Хаим-Лейб скользил взглядом по неосвещенным окнам и думал о том, скольким еще обитателям этих домов Сартия подменил сны.

И сколько из них пытались вспомнить увиденное, но не могли этого сделать — не из-за слабой памяти, а из страха перед чужим кошмаром.

РАЗБОЙНИК ФАЙВЕЛ

Жил в местечке бедный Файвел, запивал водой капусту.
Жить старался по закону, не греша —
А на полке было пусто, и в котле совсем негусто,
И давно уже в кармане — ни гроша.
И жена его пилила: «Толку нет от строгих правил!
Кипяток пустой хлебаем на обед.
Ничего ты не умеешь — посмотрел бы, что ли, Файвел,
Как живет и процветает наш сосед!

Дом богат, и дети сыты, и жена его не тужит,

Расфуфырен, напомажен ходит сам.
Он не сеет и не пашет, не работает, не служит —
На большой дороге грабит по ночам!»
И решил однажды Файвел: «Видно, никуда не деться,
Нынче ночью тоже выйду на разбой.
Только надобно собраться, соответственно одеться
И, конечно, нож побольше взять с собой!»

Расцвела жена от счастья, собрала его в дорогу

И сама ему вручила острый нож.
Он засунул нож за пояс, после помолился Богу —
Испросил благословенья на грабеж.
А вернулся он под утро, и жена его спросила:
«Ты, небось, добычу спрятал — мне назло?»
И ответил хмуро Файвел: «Ты чего заголосила?
Мне сегодня на дороге не везло!»

Тут она запричитала: «Чтоб ты сгинул без возврата!

Даже грабить не умеешь, Боже мой!»
«Помолчи! — воскликнул Файвел. — Ты, старуха, виновата:
Нож подсунула молочный — не мясной!»
Начинающий грабитель, коли ты себе работу
Непростую выбираешь, то учти:
Посоветуйся с раввином, не разбойничай в субботу,
И на дело нож кошерный прихвати!

Рассказ седьмой ТАЙНЫ СТАРОЙ УСАДЬБЫ

В комнате и свечи нет, а светит. По стенам чудные знаки. Висит оружие, но всё странное: такого не носят ни турки, ни крымцы, ни ляхи, ни християне, ни славный народ шведский. Под потолком взад и вперед мелькают нетопыри, и тень от них мелькает по стенам, по дверям, по помосту.

Н. В. Гоголь

Страшная месть

К Хаскелю Сандлеру, хозяину москательной лавки, прочие яворицкие жители испытывали двойственные чувства. С одной стороны, будучи не только москательщиком, но еще и главным яворицким моэлем[22], он являлся человеком чрезвычайно уважаемым. С другой стороны, некоторые его душевные качества вызывали определенную неприязнь. И даже не некоторые, а одно — невероятная скупость. Впрочем, не так сама скупость поражала яворичан, как то, что реб Хаскель умудрился жену найти себе под стать. И утверждать, будто Сандлер был скупее своей жены, не решился бы никто. Как, впрочем, и обратное. Одним словом, два сапога пара.