Летающий мальчик

– Насилу разбудил, – сказал он. – И к сожалению, он проснулся в очень дурном настроении. Левый сапог он надел на правую ногу, а правый – на левую и рассердился, когда я обратил внимание на эту ошибку. Трижды он пересчитал деньги, оставшиеся от покупки керосина. Он велел мне начистить мелом пуговицы на его парадном мундире – это значит, что с минуты на минуту надо ждать возвращения Господина Главного Ветра. Словом, надо лететь. Через четверть часа солнце будет в зените.

Несколько минут все же пришлось потерять, потому что Трубочный Мастер должен был дать радиограмму: «Вылетаем», а Петька – осколком кирпича вывести на стене: "Привет бабушке, не забудьте полить фикус". В полном снаряжении они вышли на смотровую площадку – и вдруг нежная, слабо-порывистая, напоминающая широкие, летящие шаги музыка окружила их таким плотным кольцом, что они не могли бы, кажется, двинуть ни рукой, ни ногой. Это эоловы арфы возвестили о приближении Господина Главного Ветра. Он пролетел над Маяком так быстро, что Петька увидел лишь его желтые развевающиеся волосы и длинные ноги в клетчатых брюках.

– Ровно двенадцать, – шепотом напомнил Леня. Они присели на корточки, крепко обхватили себя под коленками. Но зажмуриться – увы – не пришлось, потому что Смотритель Маяка, в ярко-зеленом мундире, на котором блестели ярко начищенные пуговицы, в новых брюках с зеленым кантом, неожиданно появился на смотровой площадке.

– Вы арестованы, – сказал он ровным, ничего не выражающим голосом. – Более того, я доложу Господину Главному Ветру о вашей незаконной попытке похитить коренного жителя Летандии.

Он не успел договорить. Петька вскочил и произнес три слова, которые впоследствии были признаны почти историческими, потому что еще никто не произносил их в таком рискованном положении. Он сказал: "Как бы не так!" – и с тридцатиметровой высоты кинулся в море.

Что прошло – то прошло

Господин Главный Ветер неизменно возвращался из своих путешествий с какой-нибудь новой затеей.

На этот раз он был увлечен мыслью, которая никого не заставила задуматься в Летандии, потому что все знали, что через несколько дней он забудет о ней.

Она была выражена в четырех словах: "Что прошло – то прошло". И в объявлениях, наклеенных на стенах, эти слова разъяснялись: "Прошлого не вернуть, как бы уж там ни стараться. Да и стоит ли? Ведь кто-то уже доказал, что время – необратимо!"

Таким образом, нельзя было сказать, что Господин Главный Ветер не заботился о Летандии. В других странах он вел себя гораздо хуже: засыпал песком города, обрушивал на морские пристани волны высотой с Эверест, топил корабли, устраивал обвалы в горах и очень любил доводить людей до нервного расстройства. Как настоящий разбойник, он скрывался под сотней имен и прозвищ – Сирокко, Суховей, Самум. Он обрушивался на целые континенты, и теперь уже никто не верил, что некогда у него была строгая мать, которую он уважал и любил. Об этом легко судить по известной колыбельной песне:

"Спи, дитя мое, усни,

Сладкий сон к себе мани.

В няньки я тебе взяла

Ветер, Солнце и Орла".

Улетел Орел домой,

Солнце скрылось за горой,

Ветер после трех ночей

Мчится к матери своей.

Ветра спрашивает мать:

"Где изволил пропадать,

Али звезды воевал,

Али волны все гонял?"

"Не гонял я волн морских,

Звезд не трогал золотых

Я дитя оберегал,

Колыбелечку качал".

Разумеется, эта песня была строго запрещена в Летандии. Еще бы! Кто посмел бы предположить, что Господин Главный Ветер занимался такими пустяками и даже был, строго говоря, обыкновенной няней?

Ходили слухи, что в одной из самых старинных рукописей, которые давным-давно никто не читал, рассказывалось о том, что под Летандией сохранились пещеры, где добровольно или по принуждению оставалось навсегда все забытое Господином Главным Ветром или то, что он хотел забыть.

"Там течет подземная река, – шептали друг другу жители Летандии, – а в ней, представьте, водятся пещерные рыбы, которые могут жить только в темноте. Там застыл в воздухе теплый солнечный дождь, который не согласился стать холодным и косым, несмотря на приказ Господина Главного Ветра".

Но самый странный слух, которому почти невозможно было поверить, заключался в том, что он в конце концов рассердился на свою мать за ее советы и наставления и решил, как это часто бывает с подрастающими детьми, жить своим умом. Более того, он заключил ее в одну из подземных пещер и забыл о ней на целое тысячелетие.

Короче говоря, Господин Главный Ветер был очень неблагодарный, честолюбивый и беспощадный господин.