Летающий пингвин

Прошло минут тридцать или больше прежде, чем появилось жюри с неожиданным гостем во главе. Участники начали бурно аплодировать этому пингвину, то и дело выкрикивая лестные слова.

– Глава Коллегии? Здесь? – удивилась Элизабет. – Ему совсем уже нечем заняться?

В Заснежье Коллегия была чуть ли не респектабельнее самой мэрии. В её ряды зачисляли только самых лучших учёных, которые доказали свой профессионализм каким-нибудь изобретением, улучавшим жизнь всего сообщества пингвинов (например, солнечные панели, обеспечившие город электроэнергией). Каждый юный пингвин или пингвиниха, одержимые наукой, мечтали стать гордым членом этой организации.

– А это выставка начинает мне нравиться… – тяжело вздохнул Освальд.

– Успокойтесь, – сказал Клаус. – Просто, следуйте плану и будьте собой.

– У нас есть план?

– По идеи, должен быть. Я не думал над этим вопросом.

Друзья смолкли, внимательно наблюдая за учёным, которого сопровождал директор с несколькими профессорами. Звали главу Коллегии Орландо Потапулосом. Его золотистые волосы скрывались под чёрной шапкой-цилиндром, обвязанной такой же чёрной лентой; бордовый фрак, как и узорчатый жилет с белой рубашкой, был сшит идеально по размеру. Под крылом он держал дорогую трость из красного дерева, подчёркивающую его аристократический вид, а в правом глазу виднелся сребристый монокль, закреплённый тонкой цепочкой к высоко поднятому воротнику.

Мистер Потапулос громко пожелал каждому участнику удачи и пошёл по кругу, внимательно выслушивая выступающих. Очередь медленно, но верно подошла к друзьям.

Учёный пожал им крылья, а затем тщательно оглядел чертежи. Он одобрительно закивал и попросил ребят начать презентацию. Клаус, как и задумывалось, начал, Элизабет продолжила, правда, немного сбилась на моменте с воздушной подушкой, которая образуется под самолётом во время взлёта. А Освальд немного затянул концовку, так как сильно увлёкся собственным рассказом о поиске деталей для мотора.

– Смелое, однако, у вас изобретение, – подытожил мистер Потапулос, дослушав выступление до конца. – Но именно такие нашему маленькому миру и нужны. Как вас зовут, господа?

Ребята поочерёдно произнесли свои полные имена.

– Очень приятно было с вами познакомиться. Надеюсь, однажды, ваше изобретение появится на свет…

Мистер Потапулос начал было уже идти к следующему стенду, но Клаус остановил его.

– Вообще-то, сер, самолёт стоит на заднем дворе, – взволновано сказал он. – Готов взлететь в любую минуту.

Учёный оглянулся на студента. В его взгляде промелькнул едва уловимый скепсис.

– Самолёт? Здесь? Готов взлететь?

– Совершенно верно, сер! – ответил Клаус.

Мистер Потапулос приоткрыл клюв от удивления. Директор же вместе с профессорами не спускали с почётного гостя глаз.

– Ну, что же, – вздохнул учёный, поправив монокль, – давайте посмотрим на него после выставки. Говорите, самолёт стоит на заднем дворе?

– Так точно, сер.

– Хорошо, тогда идите, подготовьтесь, а мы потом подойдём. Участников осталось немного, так что долго ждать вам не придётся.

Друзья с радостью согласились на данные условия и устремились к выходу.

Около “Летающего пингвина” медленно расхаживал мистер Шепард, то и дело заглядывая под крылья. Как только он завидел ребят, то сразу же захромал к университету.

– Машина хороша! Хороша! – говорил он. – Если я вам больше не нужен, то, пожалуй, пойду. Администрация меня и так уже не любит за то, что часто покидаю свой пост без причины.

Никто против не был, и они отпустили старичка, ещё раз поблагодарив его.

Освальд залез в кабину пилота и стал морально подготавливать себя к взлёту. Клаус и Элизабет ещё раз проверили самолёт на наличие дефектов, которых, благо, не оказалось. В оставшееся время они решили поболтать.

– Помните, как ночью мы пробирались на свалку, отыскивали там алюминиевые пластины для корпуса, а затем убегали от сторожа, если тот нас замечал? – задумчиво спросила Элизабет. – Или как занялись репетиторством, когда нужны были деньги на детали для двигателя?

– Да-а, словно это было вчера, – потёр Клаус свой клюв.

– С одной стороны, я рад, что всё это теперь позади, а с другой – немного грустно, – признался в свою очередь Освальд. – Мы так много общались во время работы над этим самолётом, так сошлись между собой… Но скоро наступит настоящая взрослая жизнь. У нас появятся семьи и вряд ли будет хватать времени на общение друг с другом.

– О чём это ты говоришь? – усмехнулась Элизабет. – Мы всегда будем общаться, несмотря ни на что.

– Возможно, но… Просто, знайте, что я рад иметь таких друзей, как вы. Без вас моя жизнь была бы пустой и скучной.

Подруга, растроганная до глубины души, приобняла Освальда на столько, на сколько ей позволял это сделать рост (кресло пилота находилось на пол крыла выше неё), а друг ободряюще похлопал его по груди.

Спустя пару минут, на улице появились не только судьи, но и другие участники выставки. Собралась большая толпа, желавшая воочию увидеть первый взлёт пингвина… или как ребята с треском провалятся перед учёным – таких было больше.