«Летающий танк». 100 боевых вылетов на Ил-2

Тем не менее в облаках мы все жe летали, вернее подлетывали, как говорится, на свой риск. Больше летал, конечно, руководящий состав. В большинстве случаев такие полеты были непродолжительными по времени, и летали мы в основном на спарках. В полку их было немного, и основную массу летного состава за стартовое время не пропустишь. Фактически они напоминали детскую игру в полеты и серьезной подготовки летчикам не давали. О том, что имеется новая cистема посадки ОСП-48, я услышал от Афанасьева, проходившего обучение по ней на Тамбовских курсах.

Он познакомил меня с ней. Мы выполнили несколько полетов с использованием радиополукомпаса РПК-10. Но особого толка от нее не было, так как приводная радиостанция находилась где-то далеко от аэродрома и работала неустойчиво. Недоволен был и сам Вася. Чтобы начать серьезные тренировочные полеты в облаках в СМУ, мы написали бумагу в отдел боевой подготовки округа с просьбой выделить нам хотя бы одну хорошую приводную радиостанцию и дать команду инженерному составу установить необходимое оборудование на нескольких самолетах, причем обязательно на спарке. Без нее в облаках не обойтись.

Вскоре все необходимое было сделано. Пpиводную радиостанцию установили на аэродроме Малино. Казалось бы, все необходимое для полетов сделано и можно летать. Но произошла заминка. Филиппов ушел из дивизии на учебу в Академию Генерального штаба. Вместо него стал временно исполнять должность его заместитель Я.А. Леонов. Боясь, как бы чего не вышло, он под любым предлогом запрещал полеты в дивизии в СМУ. Хороших летных дней той осенью совсем не было, и дивизия несколько месяцев вообще не летала.

Боевая подготовка, да и боеготовность стали падать на глазах. Командиры полков стали открыто роптать. Кружным путем пошли жалобы в округ. Только нам с Афанасьевым удавалось иногда подлетывать на разведку погоды. Так продолжалось до января, пока не прибыл новый комдив полковник Иван Федорович Осмаков. До прихода к нам он летал только на истребителях. Разница в возрасте с Филипповым у них была невелика, но выглядел молодо и держался браво – по-истребительски. Позже стало известно, что он был ставленником Василия Сталина, которого учил летать в Качинской летной школе еще до войны.

Какое-то время он был командиром полка, в котором в свое время находился известный летчик-истребитель, дважды Гepoй Советского Союза Ворожейкин, напарником которого был мой земляк Гepoй Советского Союза, ныне генерал-лейтенант А. Выборнов. В конце сороковых годов он командовал истребительной дивизией в Северной Корее. Выполняя полет на один из аэродромов дивизии в паре с инспектором дивизии, потерял ориентировку. На подсказку инспектора, куда надо лететь, не реагировал и за ним не пошел. Так и не восстановив ориентировку, вынужденно сел в Южной Корее. Американцам Осмаков представился рядовым летчиком.

Они перевезли его на наш аэродром. За эту «блудежку» его сняли с должности и с понижением отправили в дивизию под Тарнополь. Понимая безнадежность своего положения в смысле дальнейшего продвижения по службе, он решил обратиться к своему бывшему ученику по Каче, где был командиром отряда, с просьбой помочь в восстановлении на прежнюю должность.

Василий помог ему, направив в нашу дивизию. В штаб дивизии Иван Федорович прибыл вечером, когда часть офицерского состава уже ушла домой. Начальник штаба дивизии подполковник Дударенко привел его в кабинет заместителя командира дивизии, где в это время находился и я. Первым ему представился подполковник Корзинников, совсем недавно прибывший из полка на должность помощника командира дивизии по летной подготовке, последним представлялся я. Пристально посмотрев на меня, поправив по-чапаевски сидевшую на голове папаху, он сказал: «Слышал о вас в Москве, поговорю с вами отдельно. Вы мне будете нужны». На следующий день он действительно вызвал меня к себе. Его очень интересовало, что представляет собой самолет Ил-10, чем он отличается от истребителя, особенности его пилотирования, как ведет себя на взлете и посадке. В конце беседы комдив пообещал слетать со мной на Як-11 и посмотреть, как я пилотирую.

Часа через полтора он зашел в наш кабинет и сказал, чтобы я следовал с ним на аэродром для проверки техники пилотирования. Без всяких проволочек мы поднялись в воздух. На высоте 1200 метров я по его указанию выполнил все, что можно было сделать на этом самолете, включая срыв в штопор, хотя по всем инструкциям выполнять его в учебных целях разрешалось на высоте не менее 2000 метров. Из-за сплошной облачности набрать такую высоту мы не могли, так как нижняя кромка облаков была 1250 метров.