«Летающий танк». 100 боевых вылетов на Ил-2

В это время ко мне подошел Корзинников. Оказывается, он командовал тем полком, куда мы гнали машины. Стояла теплая солнечная погода. На мне был офицерский мундир, на груди – знак летчика второго класса. Увидев его, Корзинников сказал: «Слышал, как вы работаете». Потом, немного помявшись, продолжил: «А мы на «илах» к ночным полетам пока не приступали». Мое отношение к нему не изменилось, и дальнейшего разговора не получилось. После этой встречи я с ним не виделся более двадцати лет. На мой летный знак обращали внимание и в Запорожье, и в Одессе, настолько редким он был тогда. В Одессу мы прилетели 1 апреля. Командир эскадрильи Чипков по собственной инициативе послал телеграмму командиру полка Говорухину, в которой шутки ради сообщил, что во время перелета произошла катастрофа. Погиб один летчик.

С этой телеграммой Говорухин пошел к комдиву, выяснить причину катастрофы и узнать, кто погиб. Карякин никаких сообщений не получал, но на всякий случай запросил Москву. Там тоже ничего не знали. После нашего возвращения Говорухин вполне серьезно спросил у Чипкова, почему он дал такую телеграмму, после которой он всю ночь не спал. Чипков сказал, что это просто первоапрельская шутка. За это Говорухин объявил ему взыскание.

Если я всю зиму 1950/51 года с полной отдачей сил вывозил летчиков на Ил-10, то Поляков работал в обычном ритме без всякого напряжения. В конце концов он вылетел на нем ночью, но второго летного класса так и не получил. Понимая, что он теряет летный авторитет, подал рапорт о переводе в другой округ. Находясь в дружеских отношениях с бывшим командиром 93-го гвардейского полка, переведенным комдивом в Эстонию, он был взят им своим помощником по летной подготовке. Так, благодаря Косникову Поляков, не будучи командиром АЭ, заместителем командира и командиром полка, перескочил через три служебные ступеньки. Новая должность давала ему возможность получить очередное воинское звание «полковник», что вскоре и произошло. Фортуна улыбнулась ему. Бывает в жизни такое. Не протяни Косников своевременно руку помощи, вряд ли он сумел бы дождаться повышения в должности, в которой пробыл девять лет.

Местo Полякова занял прибывший после учебы в академии дважды Герой Советского Союза Василий Ильич Мыхлик. За время учебы он сильно отстал в летной подготовке. Если бы у него был больший налет, то отставание было бы не так заметно. Но фактически у него был только фронтовой налет, насчитывавший всего несколько сот часов. Однако он имел большое желание быстрее войти в строй и усиленно наверстывал упущенное. Помогал ему в этом и я.

Почти каждый день мы с ним летали и на спарке, и в паре на боевых машинах по маршруту, и на полигон. Будучи с ним одного возраста, подружились. От хороших взаимоотношений работа только выигрывала. Натаскав его в полетах под колпаком и днем в облаках, вывез его ночью. Через два месяца усиленной летной тренировки он стал нормально летать днем в облаках и ночью в простых метеоусловиях. Подготовил его также в качестве инструктора с задней кабины днем в простых метеоусловиях. Это давало ему возможность полнее выполнять свои непосредственные должностные обязанности и не быть просто числящимся старшим инспектором, как это было с Поляковым.

Занимаясь основной работой и пользуясь независимостью в свободе действий, я не упускал возможности при случае наведываться в родную Каширу. Там в отцовском доме жила мачеха. От Малинского аэродрома до Каширы всего пять-шесть минут лета, а из южной пилотажной зоны и того меньше. Обычно я снижался до бреющего, проходил над Окой и домом не менее двух раз, а потом покачивал крылом и крутой горкой с бочками уходил на один из аэродромов. Иной раз виражил вокруг Введенской церкви, после чего со снижением до крыш домов выскакивал чуть не до уреза воды. Слетаешь туда, и вроде как побывал дома, дал о себе знать. Бывало, после таких полетов и взгрустнется, что нет уже отца. Как бы ему было приятно видеть меня в воздухе! С тех пор прошло более сорока лет. Каширские старожилы до сего времени помнят о моих прилетах в Каширу. Как часто бывает в подобных случаях, что-нибудь да придумают, чего не было.