Летальный исход. Год 2093 (СИ)

Тепло в животе сменилось резкой болью — менструальные спазмы — больше похоже на правду, чем всякие огоньки.

 

Связаться с молодым Фреем оказалось непросто: на звонки не отвечает, дома не появлялся уже с неделю. Стало известно, что ближе к ночи мажор трется в «Радуге» — ночном клубе на Девятой Авеню. Заведение для мажоров и богатых старперов в поиске молодых самок.

 

Туда я отправлюсь позже, а сперва наведаюсь к Биллу Халлигану. Старик предупредил, что общаться будет в присутствии своего помощника, а по совместительству адвоката. Халлиган либо очень осторожный, либо чего то боится. А в целом — его право.

 

Лифт доставил меня на верхние этажи небоскреба — к пентхаусу Билла Халлигана. У входной двери я встретила пару мордоворотов в чёрных пиджаках: семь футов в росте, квадратные лысые головы, бычьи шеи, и лбы, грузно нависающие над глазами — все как положено. Пришлось дать одному из них себя обыскать, чтобы пройти дальше. Потолок надо мной пестрил камерами, как Макдональдс посетителями в час пик.

 

Вместо правой руки бугай орудовал нейропротезом. Устройство ничуть не стилизованно под живую конечность, — все механизмы напоказ, а в центре металлической ладони брезжил красный огонек, от которого по телу веяло теплом — двигательный имплантат одиннадцатого поколения, совсем свежий. Не так давно Брюс рассказывал о таких — наш гений всегда в курсе новейших разработок, даже если те ещё не увидели свет. Во время движения нейропротеза вырабатывается энергия, которая откладывается в маленький аккумулятор. Не знаю как, но накопленную энергию можно использовать в качестве оружия, а когда приспичит — приложиться к чужой морде. Штука интересная, но опасная.

 

Откуда у охраны Халлигана, пусть и очень богатого деда, такие разработки? Если нейропротезы с аккумуляцией признаны военными — можно запросто впаять незаконную покупку, хранение и использование.

 

Жлоб с ухмылкой продолжал тискать меня чуть ниже бёдер — пришлось осадить его пыл парой резких фраз.

 

Когда с досмотром покончили, паренёк лет двадцати пяти в чёрных классических брюках и белоснежной рубахе провёл меня за дверь. Проводник обладал безупречной подтянутой задницей, но невероятно женственной походкой от бедра, которая портила весь кайф от образа. Мы прошли внутрь, в очередной холл с дверьми и лифтом. Тут ошивался лишь один верзила. Обыскивать не стал — да я бы и хрен далась — хорошего понемножку.