Ребята не глупили, выполнив команды беспрекословно: сложили пушки, запихали кляпы в рот, улеглись на пол и надели друг на друга браслеты.
Лифт опустил меня на этаж ниже — ещё ближе к штабу Кулаков. Двое наверху не смогли толком объяснить на месте ли Кассадент — немудрено, учитывая, что чуть не обгадили штаны.
Интерьер на нижнем уровне тот же: перемотанный изолентой кабель под потолком питает круглые фонарики, что худо-бедно освещают коричнево-красные кирпичные стены туннеля.
Я двигалась вперёд под скудным бело-желтым светом, не снимая пальца со спускового крючка. И безрезультатно вслушивалась в тишину — кроме моей легкой поступи, только ворчливо жужжали лампы над головой.
Коридоры разветвлялись, словно головы гидры и петляли из стороны в сторону. Ни навигации, ни связи с Брюсом — слишком глубоко. Встречались мне и местечки, смахивающие на посты, но ни часовых, ни камер, ни турелей (хоть бы они и были кулакам по карману) не попадалось на глаза.
И вот, так или иначе, я подобралась к нужному месту — большой перегонный хаб. Еще не достигнув узла, воздух наполнило шипение стоков, что валят из больших бетонных труб вниз — туда-то мне и надо.
Прежде, чем описать дальнейшие непредсказуемые события, добавлю: я, к слову, обратила внимание на тлеющий окурок, что оставили поверх металлического ящичка недалеко от выхода в хаб.
И вот, будто гром глубокой безветренной ночью, за спиной раздалось «хы-ы», напоминающее скрип сгибаемого металлического листа.
Шипение воды сгинуло в пустоту, мир вокруг съежился в чёрное пятно, пока окончательно не исчез.
Спустя некоторое время….
Пересохшие губы слиплись, а в голове эхом носились голоса:
- ….ну, что там….
- ….кажется, приходит в себя….
- ….крепкая мартышка….
- ….что с ней будет….
- ….плесни воды на лицо….
В щеки впилась сотня иголок, глотка ухватилась за воздух и глаза невольно открылись.
- Готово!
На потолке хижины на узловатом проводе покачивалась единственная лампа, света от которой хватало на пятачок пять футов в диаметре перед моими ногами. Со стороны надувало крутой бриз — квадратное окошко в дощатой стене хижины выходило по всей видимости в доки: волны плескались и с треском разбивались о бетонное укрепление, на палубе постукивала рында. Пахло гнилыми водорослями.