Летаргия

Родион оглядел митингующих, и узнал некоторых из них. Перед ним стояли бывшие артисты из старой труппы, которых он уволил, как только пришел на работу в театр.

– На ловца и зверь бежит….Ну, что, Родион Ильич, можете быть довольны? Вы разогнали артистов, обрекли их на нищету.. А ваши спектакли никому в городе не нравятся. Вы показываете пошлость на сцене. Вам должно быть стыдно, – раздались сердитые выкрики из толпы, которая также узнала своего врага.

«Необразованные, недалекие люди, не разбираются в искусстве, но пытаются мне что-то доказать… Гнусно, нелепо…», – рассуждал про себя Левин. Сначала он думал уйти, но потом остался, желая понять мотивы собравшихся и униженных им артистов. Скоро должна состояться премьера, и он хотел полного триумфа в надежде избежать любых провокаций.

Левин считал уволенных им артистов не вписавшимися в его высокие требования, чтобы должным образом оценить его задумки по преобразованию театра в новый формат. Он причислял себя к реформаторам и знатокам искусства, способным управлять сознанием людей с помощью своих постановок, оказывать влияние. Но реальность, с которой он столкнулся, оказалась иной: во взглядах людей, в словах он видел ненависть и неприязнь, неприятие его творчества. Они ругали его и поставленные им спектакли, и это разочаровало, возмутило его. И он снова подумал, что перед ним стоят жалкие завистники и неудачники.

Когда он начинал реформу, ему пришлось пойти на хитрость и даже подлость, чтобы закрыть кадровый вопрос. Этот ловкий прием по увольнению подсказал ему один опытный кадровик. Чтобы избежать ненужных эксцессов и скандалов с увольняемыми людьми, Родион назначил вместо себя Ходасевича, а сам взял отпуск и уехал в Америку.

Ходасевич вывел за штат людей, а затем стал набрать новых артистов. Но старая труппа оказалась сплоченной и принялась писать письма в газеты, жалобы в администрацию города и в Москву. Это не помогло, потому что за спиной Родиона стояли могущественные покровители из самой Москвы. Люди были обижены и оскорблены таким отношениям, ведь многие отдали служению театра всю жизнь, существовали настоящие семейные династии. Родион же находил оправдание своим действиям тем, что новое всегда болезненно.

Вперед выскочила пожилая гражданка и с негодованием сказала:

– И ведь, не постеснялся прийти. Что же вы, Родион Ильич, людей повыгоняли, лишили их заработка, и куска хлеба…..

– Нехорошо, вам так-то вот делать….. Ох, как нехорошо. И как только не стыдно,– укоризненно покачал головой проходивший мимо старичок.

– И как вас могли назначить к нам без конкурса и образования? Пришли по знакомству и сразу начали порядки свои устанавливать,– возмущались бывшие актеры.

– Сделаете очередной торговый центр для богатых, и будете им прислуживать? – ехидно поинтересовался все тот же интеллигентный старичок в белой кепке.

– Вы не имеете профессионального образования, но каким-то образом оказались в кресле директора и режиссера. Вы разрушили наш театр, и ставите вульгарные пьесы. Вы просто не разбираетесь в искусстве, –проговорила молчавшая до этого девушка. Она внимательно и строго смотрела на Левина. Лицо ее было приятным, – прямой ровный нос, большие голубые глаза смотрели со спокойным достоинством.

«Какой характерный типаж…. Нарядить бы девицу в кокошник и красный сарафан и можно использовать в массовках в деревенской сцене», – раздраженно подумал Левин.

– У таких, как этот… совести нет. У них, бизнесменов от искусства – просто нет стыда, – проговорила пожилая женщина.– Они ловят хайп на провокациях. Где бы были их бессодержательные спектакли, если бы не были выставлен напоказ оголенные части тела? А так шумиха, все говорят об этом… и билетов нет, – проданы.

– Если такие спектакли появляются, значит это кому-то нужно, – с осуждением произнес интеллигентного вида старичок. – А вы не задумывались, господин режиссер, что подстраивание под низкопробные вкусы унижает людей?

– Вы выгнали людей на улицу, задрали цены на билеты, и теперь простые люди не могут попасть в театр, – возмущалась девица.

– А вы кто такая?

– Я журналистка и скоро напишу про вас статью в местной газете, – девица явно гордилась собой. Она вынула служебное удостоверение и развернула его перед Левиным.

– Ну, какая вы журналистка? Вы невоспитанная девица, тыкаете мне в лицо служебным удостоверением. Еще и клевещете на меня, – он прочитал ее фамилию на удостоверении и прибавил:

–У вас отберут аккредитацию.

–Ничего у вас не получится, – с вызовом проговорила девица, но в голосе ее промелькнула растерянность и испуг.

– Посмотрим, – хмуро процедил Левин и кивнул. Он отвернулся и пошел прочь от толпы. Вдогонку ему понеслась брань и выкрики.

« Негодяи, мерзавцы…., устроили дешевый цирк, балаган…. Бывшие артисты – это же волки в овечьей шкуре. Как вовремя я от них отделался. Не понимают, что их время прошло. Обывателям, при шедшим отдохнуть гораздо приятней смотреть на молодых и талантливых людей…», – раздраженно рассуждал он про себя, направляясь к театру.

Глава 4