Летать или бояться

Дэйв прошел через портал, поправляя дурацкую шляпку на голове. Должно быть, Дайана сопротивлялась.

– Сделай вид, что тебе противно, – прошептал я.

– Какой бардак, – сказал Дэйв, выходя из туалета. Он очень хорошо копировал речь Дайаны, немного не хватало лишь акцента. Но скоро это станет неважно.

– Что там такое? – Это была одна из стюардесс туристского салона.

Мы расступились, чтобы она могла посмотреть, и Дэйв втолкнул ее внутрь. Из портала вместо нее очень быстро появилась Пинки.

– Мы немного опаздываем, – сказала она. – На той стороне потеряли пять минут.

– Пять?! – с негодованием взвизгнул Дэйв-Дайана.

Я почувствовал то же самое. Ведь нам предстояло обработать сто три пассажира!

– Да. Они потеряли управление после того, как ты втолкнул мою «двойницу». Именно столько времени потребовалось, чтобы перестроиться.

Это было вполне обычным делом. Время течет по-разному по ту и по эту стороны портала, хотя и тут, и там всегда поступательно – от прошлого к будущему. Как только мы приступили к операции захвата – это случилось в тот момент, когда я вошел в комнату Сондергард, – уже никак нельзя было вернуться назад ни с той, ни с этой стороны. Здесь, в 1979-м, мы имели девяносто четыре минуты, и ни минутой больше, чтобы все завершить. На той стороне никогда не держат портал открытым дольше трех часов.

– Сколько времени прошло с момента подачи тревоги до того, как ты вышел через портал?

– Двадцать восемь минут.

Это было плохо. Только на то, чтобы подогнать внешность марионеток-двойников, потребуется по меньшей мере два часа. При условии, что отставаний больше не будет, мы только-только могли уложиться в это время. Но отставания случаются всегда. Я поежился при мысли о том, что нам предстояло, и сказал:

– Тогда времени на игры больше нет. Пинки, иди в туристский салон и позови сюда обеих стюардесс. Скажи, чтобы приходили по одной, что у нас здесь возникла проблема. Ну, ты знаешь свою роль.

– Поняла тебя. Едва сдерживаю слезы. – Она поспешила в хвостовую часть.

И сразу же появилась первая стюардесса. Ее фирменная «сан-белтовская» улыбка была приклеена к лицу, но сейчас ей станет не до улыбок. О господи, вот и все!

Я взял ее за локоть и втянул за занавеску, отделявшую служебный отсек. Она тяжело дышала.

– Добро пожаловать в сумеречную зону, – произнес я и приставил пистолет к ее голове. Она начала оседать, я поймал ее. Пинки и Дэйв помогли мне протолкнуть ее через портал.

– Зараза! Эта чертова штука мигает.

Пинки была права. Зловещий знак. Но зеленое свечение стабилизировалось у нас на глазах, хотя кто знает, с каким отставанием на той стороне. Из-за занавески вынырнула Кристабел.

– Опаздываем на тридцать три, – сказала она.

Не было никакого смысла вслух говорить о том, о чем мы все подумали: дело плохо.

– Иди обратно в туристский салон, – скомандовал я. – Демонстрируй бодрость, улыбайся каждому, можешь даже чуточку переиграть, поняла?

– Заметано, – ответила Кристабел.

Остальных мы обработали быстро, без происшествий. Времени что-либо обсуждать уже не было. Через восемьдесят девять минут рейс 128 должен был разлететься по поверхности горы, независимо от того, успеем мы выполнить свою работу или нет.

Дэйв пошел в кабину пилотов следить, чтобы те не доставили нам неприятностей. Нам с Пинки достался первый класс, Кристабел и Лайзе – туристский. Мы использовали стандартную модель – «кофе, чай или молоко?» – полагаясь на собственную быстроту и их инертность.

Я склонился над двумя сиденьями в первом ряду слева.

– Как вам нравится полет? – Пух-пух. Два нажатия на курок, дуло приставлено прямо к голове, остальные бараны ничего не видят и не слышат.

– Привет. Я – Мэнди. Летите за мной. – Пух-пух.

Стоя на полпути к пищеблоку, за нами с любопытством наблюдали несколько человек. Но, чтобы начать действовать, людям нужно нечто более определенное. Один баран в заднем ряду встал, и я ему влепил. К тому времени в живых оставалось только восемь пассажиров. Я покончил с улыбками и быстро сделал четыре выстрела подряд. Пинки разделалась с остальными. Мы раздвинули занавеску – как оказалось, вовремя.

В конце туристского салона начинался шум, притом что шестьдесят процентов баранов уже были обработаны. Кристабел взглянула на меня, я кивнул.

– Эй, ребята, – заорала она. – Я хочу, чтобы вы все успокоились и послушали меня. А ну, вы, олухи, заткнитесь, пока я не прекратила весь этот бардак.