Летать или бояться

В-24 «Либерейтор»[73] по прозвищу «Строптивый», согласно надписи на его фюзеляже, врезался в землю, изрыгнув пылающие обломки на обочину взлетной полосы, а членов его экипажа разметало. Двоих, в термостойких костюмах, расплющило взрывом. Еще один не успел даже попытаться выскочить. Пожарные команды метнулись от одного полупотушенного пожара к этому, новому, между тем как покалеченные тяжелые боевые машины петляли в воздухе, увертываясь от обломков, и старались приземлиться. «Либерейторы» – девятнадцать тонн каждый, это без груза – кружили на подлете к аэродрому и чуть ли не падали с неба. Диспетчер на башне считал возвращающиеся самолеты и суммировал потери.

Погода, типичная для Англии, представляла собой гнетущую туманную мглу под сплошными облаками. Пылающие самолеты прожигали больно слепящие глазки́ в мглистой пелене – горящие точки, от которых в небо штопором тянулись следы черного дыма.

Уитроу, только что прибывший на базу нижний стрелок, уроженец Оклахома-Сити, простодушный и пшенично-блондинистый, как и его имя[74], бросился к Гарри Марсу, лейтенанту, который был вторым пилотом «Авантюристки». Марс стоял, засунув руки в задние карманы, – поза, которую он обычно принимал, когда не знал, за что хвататься в первую очередь.

– Господи Иисусе! – сказал Уитроу. – Чем это его так садануло?

– Приземлился с искривленным колесом передней опоры – наверное, не видел ни одного фильма про авиакатастрофы, – ответил Марс. – Добро пожаловать в Шипдем[75], малыш.

Шипдем был одним из округов Норфолка, к северо-востоку от Лондона, сейчас здесь базировались 44-я бомбардировочная эскадрилья и союзнический береговой пункт сбора для выполнения военных задач в Европе. Это открыточное британское скопление пабов и коттеджей было испоганено ниссеновскими бараками[76], рассечено взлетно-посадочными полосами и опоясано зенитными батареями, а потом наводнено бравыми американскими летчиками, желавшими знать, что тут на самом деле происходит. Обычно они вели себя шумно и отъявленно бестактно – культурный шок в его крайнем проявлении.

Наблюдать, как подбитые В-24 возвращаются домой, было потрясением, почти возвышенным в своем экстравагантном ужасе. «Либерейторы» были толстопузыми птицами, которые переставали выглядеть неуклюжими только в полете. На воду они обычно приземлялись плашмя, что уменьшало вероятность выживания раз в десять по сравнению с «летающими крепостями»[77]. Капитан «Строптивого» орудовал проклятым штурвалом, с которым раньше имел дело только по учебнику, флюгируя[78] два еще работающих двигателя, хлопая закрылками и стараясь как можно дольше удержать нос над бетонной полосой. Заблокировавшееся правое колесо шасси вдруг неожиданно выстрелило, завалив самолет в грязь и срезав правое крыло между двумя гигантскими двигателями «Пратт энд Уитни». А потом что-то загорелось. В самолете не было бомбовой нагрузки, осталось мало боеприпасов и мало топлива, но что-то на борту все же взорвалось, как петарда в пивной бутылке, и разорвало эту тварь пополам прямо посередине.

Впрочем, практически всё внутри этих самолетов было легковоспламеняющимся, и вездесущая холодная серая грязь вместе с насыщенным влагой воздухом Соединенного Королевства не могли погасить огонь.

Плохие новости узнавали в столовой от Медсена, и вдвое больше от него же – в зале для брифингов. Уитроу проверил, есть ли на доске расписаний боевое задание для «Авантюристки». Их строчка была по-прежнему пуста. Медсен был молодцеватым британцем, опоясанным ремнем с портупеей, с офицерским стеком, который он использовал как указку, тыча в карту, когда обращался к полному составу нервничающих офицеров и сержантов в сдвоенном гофрированном ангаре.

– …в общей сложности сто девять и две десятых тонны пятисот- и тысячефунтовых бомб, сбрасываемых из носовой части с интервалом в одну десятую, а из хвостовой – в четверть секунды, были успешно сброшены с высоты от восемнадцати до двадцати тысяч футов. Помимо завода Мессершмитта в Регенсбурге… – Стек Медсена резко ткнулся в карту, что вызвало всеобщее оживление. – Да-да, – Медсен переждал шум, – были поражены и две другие цели в этом районе, а также успешно разрушены объекты в воздухе, на воде и линии электроснабжения. Пропеллерный завод и завод резиновых изделий. Конечно, некоторые узлы производства поддаются восстановлению, но только после серьезного ремонта и основательных испытаний.

Около девятисот зажженных сигарет образовали инверсионный слой дыма под куполом ангара. Уитроу узнал нескольких новичков, имен которых не запомнил – они только что прибыли из Каспера, штат Вайоминг. Это были ребята, с которыми он вместе записывался добровольцем. Но сейчас он был потрясен составом своего нового экипажа: «свежее мясо» на их тарелке. Он сидел рядом с сержантом Йоргенсоном, раскачивавшимся на своем складном стуле.

– Вечно этот англичанишка об одном и том же, – заметил Йоргенсон, – пропеллеры, резина…

Элвин Тьюкс, ковбой из Калифорнии, перегнулся через Йоргенсона и, указав пальцем на штурмана «Авантюристки», сказал: