Летчик. Фронтовая «Ведьма» (СИ)

— У нас двое раненых, один тяжело. Кое-какие бумаги, нужна срочная эвакуация, — сообщил диверс с позывным «Пуля».

Вот вам бабушка и Юрьев день. На хрена мы спрашивается везли боезапас и оружие? Говорю об этом диверсанту.

— Мы разжились немного у фрицев, так что тащили зря. В последний сеанс связи мы чётко произносили код эвакуации, — пояснил «Пуля».

Вот такая организация в нашем королевстве. Кто-то где-то чего-то напутал. Но на полемику нет времени. Командую, чтобы парни помогли развернуть «этажерки» и начнём грузиться. В люльках, неплохое оружие, не бросать же его здесь. При разгрузке «замыливаю» к себе в кабину один ППС. Так называемый пистолет-пулемёт Судаева, хорошая «машинка», на фронтах это оружие хвалят.

— Тащите раненых, — отдаю команду диверсантам.

К себе в кабину кидаю два подсумка с рожками от ППС, заодно забросил две цинковых коробки, подумал и закинул ещё одну. Мой план таков. Раненых грузим в «люльки» к якуту. Я если что буду отвлекать. При погрузке мне стало понятно, тяжело ранен командир группы, второй ранен в ногу. Жить будет, но бегать ему пока очень неудобно. Командира группы сунули в «люльку», он бес сознания. Раненого в ногу посадили на место стрелка, во вторую люльку погрузили три мешка с документами и два портфеля. Что они такого важного везут? Спрашивать не решился. В «люльки» моего самолёта улеглись два бойца спецгруппы, двоих кое-как утрамбовал на место стрелка. Ничего, посидят на коленках у друг друга. Хотя парни здоровые, кое-как вместились. Одному из парней пришлось дёргать за винт. Так заводится в этом времени «этажерка». Но завелись без проблем. Разбег, взлёт. Машины хоть и тяжело, но поднимаются в воздух. Летим в сторону «приёмной комиссии». Это я так называю наших встречающих. По времени подгадаем к тому моменту, когда наши начнут шуметь по сторонам, чтобы отвлечь вражеское внимание. Но не срослось.

* * *

Весна, 1944 год. Район залива Сиваш

Самолёт У-2 имеет преимущества и кучу недостатков. Одно из преимуществ — может планировать на заглохшем двигателе. Но повредить его можно даже из винтовки, если попасть естественно. При обстреле могут повредить масляный картер или топливопровод. Сам корпус насквозь деревянный, и это в прямом смысле. Летая в штабы, встречался с девочками из легкобомбардировочной авиации. Они летают на таких с бомбами, прессуют немцев по ночам. Девчонки мне поведали, что под задницу они подкладывают чугунные сковородки, чтобы была хоть какая-то защита. До линии обороны немцев мы долетели без проблем, но там нас то ли ждали, то ли не спалось кому-то из вражин. В общем обстреляли из пулемёта. И надо же такому невезению, попали, суки, снайпера недоделанные. Причём повредили именно мне двигатель. Аман проскочил вполне нормально. Мы заранее с ним договорились, что он летит первый и при любом раскладе вывозит документы и раненых. Пришлось даже надавить авторитетом, в виде приказа. Смотря, как удаляется машина якута, я стал вглядываться в темноту, следовало присмотреть площадку, чтобы не хряпнуться о землю. Чонгар мы уже проскочили, внизу сухая земля. Парочка диверсов, что сидели на месте стрелка, поняли, что наш самолёт повредили. Благо хоть никого не зацепили. Глазею вниз, мне и надо не больше ста метров, чтобы сесть, не переломав кости себе и пассажирам. Глянул на часы. Чтоб меня. Вот же, твою державы мать. По времени мы поторопились летим раньше, чем нас ждут. Эмоции в сторону, я приметил место. Подстрелили нас примерно на второй линии, здесь наверняка не ждут вражины. С горем пополам сели. Быстро выгружаемся. Надо отдать должное парни опытные и на слёзы и сопли время не тратят. Да и вопросов много не задают. Итак, нас четверо диверсантов и девочка. «Пуля» сразу берёт на себя руководство, такой странный позывной у диверсанта.

— «Ведьма» бегать быстро умеешь?

Я киваю головой, ППС я успел достать со своего места и сейчас пристраиваю подсумки на себя. По пути думая, куда бы пристроить цинки с патронами. Один из диверсов, позывной «Кречет», пресекает мои поползновения, бросая коробку с патронами обратно на моё место. Я сообщаю парням, что самолёт бы поджечь, на что «Кречет» подталкивает меня в спину от самолёта, буркнув при этом.

— Нет времени.

— Разобрались. «Токарь» идёшь первым, за тобой «Кречет», далее девчонку ставим, за ней двигается «Ясень», я замыкающий. Всё, пошли. Перед окопами двигаемся осторожно. Если повезёт, проскочим, — распоряжается «Пуля»

Я хотел было обидеться на диверса, но передумал. Бегать я умею, не зря столько времени организм тушки Жени Красько тренирую.

Группа двигается грамотно, метров триста бегут, потом быстрый шаг, далее опять бег. Таким образом можно долго сохранять темп. Примерно за километр от вражеских окопов залегли. Парни одеты в форму армейцев Вермахта, можно попробовать прикинуться «шлангом», точнее пойти внаглую. Картину портит только мой лётный комбез, что выдаёт во мне советского лётчика. Недолго думая, предлагаю свой вариант.

— Парни, у вас ка с немецким произношением?