Летчик испытатель

На железной дороге под собой я увидел небольшой город. Я сбавил газ и стал снижаться. Я сделал круг низко над городом и нашел вокзал. Я спикировал к концу платформы и попытался на лету прочесть название города на здании вокзала. Но я не разобрал его. Я дал газ, чтобы снова подняться. Мотор заработал, потом зачихал, потом заработал как следует. Я не обратил внимания на эти фокусы. Он вел себя точно так же и утром, когда я вылетал с аэродрома Келли. Он вел себя так же, когда я делал круги над аэродромом Корпус Кристи, на берегу Мексиканского залива. Повидимому, протекал карбюратор. Мотор был в порядке. Он оставался воздухонепроницаемым выше и ниже этой единственной точки на рычаге. Я продолжал подниматься. Я сделал круг и опять низко спикировал над вокзалом. Опять мне не удалось прочесть надпись. Я дал газ, чтобы подняться. Мотор заработал, потом зачихал, потом заработал чудесно. Я сделал круг и опять спикировал над вокзалом. На этот раз я добился своего. Город был Флоресвиль, штат Тексас. Я помнил, где он находится. Я дал газ, чтобы подняться. Мотор заработал, потом зачихал, потом сдох. Пропеллер не двигался.

Я повернул самолет влево. Я держал его в воздухе, пока хватило смелости, стремясь в то же время долететь до открытого места. Я почти потерял скорость. Я чуть не задел за последний дом. Я быстро падал. Я толкнул ручку вперед. Никакого впечатления. Я взял ручку назад. Нос опустился. Скорость была потеряна. Я находился футах в десяти от земли. Подо мной тянулся забор. Может быть, удастся не задеть за него.

Я услышал громкий треск ломающегося дерева и рвущейся ткани. Я почувствовал, точно меня колотят дубинками. Что-то ударило меня по голове. Потом я ощутил великую тишину.

Я смирно сидел в кабине. В неподвижном воздухе медленно оседала пыль. Сквозь нее струилось горячее тексасское солнце. Я все не выпускал из правой руки ручку. Левая лежала на секторе газа. Ноги упирались в педали.

Я находился на одном уровне с забором. Я перелез через стенку кабины и ступил на землю. Я оглядел самолет. Крылья и шасси погибли безвозвратно. Фюзеляж не пострадал.

Я заглянул в бензинные баки. Главный бак был пуст. Запасный бак был полон. Я перегнулся в кабину и проверил впускные клапаны. Главный бак был включен, запасный — выключен. Я выключил главный бак и включил запасный.

Я позвонил из какого-то дома на аэродром Келли.

За мной прилетел инструктор. Он приземлился, подошел к моему самолету и оглядел его. Он осмотрел бензинные баки. Он заглянул в кабину, проверил впускные клапаны. Он обернулся ко мне. Глаза его хитро поблескивали.

— Что же случилось, не шел бензин из запасного бака? — спросил он.

— Совершенно верно, сэр, не шел, — соврал я.

— Это вам в первый раз так не повезло за все время обучения? — спросил он.

— Да, — ответил я. — У меня еще не было ни одной аварии.

Мы вернулись в его самолете на аэродром Келли.

Плохой пророк

— Какова погода на пути в Нью-Йорк? — спросил я метеоролога на почтовом аэродроме в Бэлфонте, штат Пенсильвания.

— Безоблачно по всей трассе, видимость отличная, — ответил он.

Я вылетел в сумерки на моем низкокрылом «Локхид Сириусе» и полетел над горами вдоль светящихся маяков. Через полчаса, на высоте четырех тысяч футов, мне встретились рваные облака. Я полетел под ними. Скоро они стали гуще и скрыли от меня звезды. Далеко впереди во мраке сверкнула молния.

На козырьке начала скопляться вода. Поднялся сильный ветер. Маяк, только что мерцавший передо мной, исчез. Я заметил, как потускнели огни города, над которым я пролетал. На мгновенье я совсем потерял их из виду. Я толкнул ручку вперед, чтобы выйти из облаков. Яркая вспышка молнии прорезала окружавшую меня темноту. Я увидел белые полосы проливного дождя, сквозь который мелькнул свет маяка. Я спустился к маяку и стал делать над ним круги. Взглянув на альтиметр, я увидел, что я сейчас ниже некоторых из окружавших меня горных хребтов. Я искал следующий маяк, но гроза бушевала во-всю, и его не было видно. Я не решался лететь на поиски следующего маяка вслепую, так как рисковал удариться о вершину какой-нибудь горы.

Еще одна ослепительная вспышка молнии ярко осветила пространство вокруг моего самолета. Я увидел темные облака над собой и черный гребень горного хребта, через который мне предстояло лететь. Потом снова тьма, и потоки дождя, и только приветливый свет маяка подо мной.

Целый час я блуждал, пробираясь от маяка к маяку. Молния сверкала теперь позади меня, все дальше и дальше. От одного маяка уже можно было разглядеть следующий. Над головой появились звезды, очень тусклые. Я летел в негустом тумане.

Пролетая над аэродромом Хэдли, штат Нью-Джерси, я видел, как весело поблескивали огни, отмечавшие его границы. Я полетел дальше, к аэродрому Рузвельта. Теперь я был почти что дома.

Я заметил, что огни городов подо мной тускнеют. Я взглянул вверх. Звезд не было. Я опять посмотрел вниз. Огни исчезли! Я шел слепым полетом в густом тумане. Пришлось ориентироваться по приборам. Я поднялся выше. На высоте трех тысяч футов я увидел звезды. Туман остался внизу.