Лети, мой Свет!

— А потом появилась я — в белом платьице и с бантами, усыпанными бриллиантами. За ручку с прекрасной мамой, которая ослепляет всех своей безудержной красотой, вычитывает Магистра за плохую охрану Школы и быстренько устанавливает необходимую, на её взгляд, защиту, которую, к слову, не осилил снять даже Реинир. Ах, да, ещё меня переводят сразу на третий курс, потому что многое из теории я, благодаря маме, уже знала. Да и остальные знания схватывались на лету… Да меня не просто невзлюбили — возненавидели.

— Не может быть, — ухмыльнулся Крис, представив маленькую серьёзную девочку. — чтобы вот прямо все.

— Скажем так, первые полгода мне казалось, что хуже быть не может. А потом в Школе появился долговязый худенький мальчик с грустными карими глазами. И я поняла, что такое по-настоящему плохо. Это не когда тебя не принимают в свой круг и считают выскочкой, только потому, что у тебя есть всё, о чём другие только мечтают. Это когда у тебя вообще ничего нет. Ни родительской любви, ни друзей, ни здоровья, ни способностей… и самое страшное — никакой надежды, что всё это когда-нибудь появится. Потому что неоткуда. Потому что вся твоя жизнь — несколько оставшихся лет до совершеннолетия, когда Дар окрепнет настолько, что его можно будет использовать. И эти несколько лет ты безвыходно проведешь здесь, в Школе магии, где для всех будешь не только сыном короля, а и олицетворением безжалостного кошмара. Потому что дома у тебя нет. А в том, что заменяет дом, ты никому не нужен…

— Понятно. Никому кроме девочки в бантиках.

Целительница смешно сморщила носик и честно призналась:

— Да девочке в бантиках, по большому счёту, было не до пессимистичных настроев молодого короля — ей было просто любопытно. Она ведь никогда не видела королей или хотя бы принцев. Но точно знала, что и тем и другим положено ездить на белом коне, быть прекрасными, умными, добрыми, с «лёгкой, ироничной улыбкой», и взглядом «пронизывающим до самого сердца». А тут принцем называют зашуганного чумазого мальчишку, злобно огрызающегося на каждое слово. Непорядок!

— Что, в библиотеке Обители так много женских романов?

— Как ты догадался?

— Н-да, пожалуй, Лаэлия здесь надолго задержится…

— Я уже все перечитала, — бодро отрапортовала Аталь. — И если ты меня здесь оставишь, торжественно обещаю потом каждый день устраивать литературные вечера и подробненько пересказывать сюжет каждой книжки. Так и знай. С детальным описанием белокурых прекрасных дев и гадких, но милых, злодеев-обольстителей! Кстати, они практически через одного темноволосы и зеленоглазы. И тщательно скрывают своё королевское происхождение. Тебе обязательно понравится.

— О, нет! Только не говори, что ты в меня влюбилась, начитавшись романов, — содрогнулся Кристарн.

— Разве тебе не нравится быть воплощением моих романтических фантазий? — сделала удивлённые глаза Аталь и расхохоталась, глядя как опасливо отодвигается от неё тёмный.

— Боюсь не соответствовать столь высоким критериям.

— Не волнуйся, — обнадёжила его девушка, — по основным ты как раз проходишь: зелёные глаза, прекрасная фигура, красивое лицо и — самое главное — ты нагло утаивал от меня свою повелительскую сущность!

— То есть, если тебя поцеловать, ты, по законам жанра, упадёшь в обморок от счастья, и можно, пользуясь твоим состоянием, потихонечку сбежать? — понадеялся Кристарн, выразительно глядя в сторону двери.

— Ну что ты, романтичным героям совсем не так положено реагировать на беспомощное состояние юных дев.

— Аль, я потом прореагирую, — Крис легонько поцеловал смеющиеся губы и с сожалением констатировал: — Надо же, никакого обморока. Продолжай рассказывать. Мне твоё сопливое детство гораздо интереснее, чем кошмарные литературные предпочтения. А я пока так и не узнал, почему ты решила посвятить жизнь спасению сирых, убогих, несчастных и принцев.

— Да ничего никому я не посвящала. Просто достала своим любопытством бедолагу Анрэя, что он хотя бы во мне перестал видеть врага.

— О, в это я охотно верю!

— Будешь перебивать — вернёмся к разговору о романтичных героях. В общем, я не отцеплялась от этого неправильного принца, и мы как-то совершенно незаметно подружились. Он даже признался в страшном секрете: оказалось потому, что Реинир ждал совершеннолетия, чтобы на нём испытать изобретённый ритуал бессмертия. Нет, деталей я не знаю.

Первая попытка была неудачной, поэтому Анэ практически ничего не помнит из самого ритуала. Мол, темно, страшно и очень больно. Тогда он и получил откат в виде неизлечимой болезни, а Реинир решил, что нужно подождать, пока Дар сына немного окрепнет и войдёт в силу. Только поэтому его единственный наследник был жив и даже учился в Школе магии — Реинир не хотел рисковать собой, а магов королевской крови больше не было. После этого рассказа я сразу поняла, что хочу стать целительницей. Самой лучшей. Чтобы суметь уберечь от любого недуга и когда-нибудь сотворить такую защиту, которую ни одно чудовище не пробьёт…

— Короче говоря — любовь способна творить чудеса, да? — невесело уточнил Кристарн.