Лети высоко! Жизнь как молитва

Поменьше мыслей, впечатлений, эмоций, поменьше сложностей и побольше простоты, стабильности, трудолюбия. Все придет естественным образом. Не случайно часто говорят: «Твори Иисусову молитву – она сама тебя научит, а духовник со стороны присмотрит».

Простое может делаться быстро именно потому, что оно несложно. В чем пример нам афонские отцы – практики, опыт которых нельзя понять теоретически, не войдя деятельно в их святой труд.

О вере в Бога и в себя

Когда-то пришел к Антонию Великому Павел Препростый, чтобы стать монахом. Антоний выходит из кельи, видит – сидит Павел. Антоний говорит: «У тебя ничего не получится, ты старый, иди домой». На следующий день выходит из кельи – снова Павел сидит. Антоний опять его домой отправляет. И так несколько раз.

Почему Антоний пытался его отговорить? Он полагал, что на склоне жизни человеку трудно начинать подвизаться. Так и мы порой ссылаемся на то, что не можем изменить себя, прожив 50, 60, 70 лет.

А Павел Препростый все не уходит и не уходит. Говорит: «Умру – а не уйду». И когда Антоний увидел его ревность и то, что он готов даже умереть ради Христа, тогда построил Павлу недалеко от себя келью. По тогдашней традиции пустынники селились друг от друга на расстоянии брошенного камня. Антоний дал Павлу четки, наставления, определил рукоделие, и Препростый, простой старик, духовно неграмотный, но имевший искреннее желание обрести Царство Небесное, в короткий срок наследовал благодать Божию.

Это пример для нас. Нужно обрести не только веру в Бога, но и веру в самих себя. Почему Павел смог, а мы не можем? Нужно поверить, что и мы с помощью Божьей даже святыми можем стать. Препростый довольно скоро достиг такой святости, что, когда к Антонию Великому привели бесноватую девушку для исцеления, тот сказал: «Я этого не смогу. Это только мой ученик Павел Препростый может. Идите к нему». Те приходят к нему, просят: «Исцели». А тот отвечает: «Да вы что? Там же Антоний!» Ему говорят: «Антоний сказал, что только ты можешь исцелить». Павел мгновенно встает на колени и говорит: «Молитвами моего отца Антония, Господи, выгони беса!» Бес так и вылетел из девушки, не в силах выдержать такого смирения.

Смирение – это начало рая, когда у человека ничто и никто не крадет мира души – ни обстоятельства, ни враги, ни друзья. В мире души есть молитва. В молитве есть Бог. В полной мере это есть только у совершенных, а для нас есть путь – шествие к смирению. Нельзя заставить человека быть смиренным. Можно заставить быть забитым. Или хитрым, чтобы выживать в забитости и строгости. А смирение рождается только доброй волей, оно может родиться, только если человек сам этого очень хочет. А хочет он смирения тогда, когда понимает, в чем его смысл.

* * *

Можно ли прожить счастливую жизнь без Бога? Можно. Есть люди, которые совершенно не знают Бога и проживают счастливую жизнь. Ну как без Бога? Бог над ними все равно есть, но они лично живут без Бога.

Можно ли быть порядочным, добрым человеком без Бога? Тоже можно. Очень много порядочных, добрых, честных, справедливых неверующих людей. Но опять же, все равно над ними Бог. Просто они без Бога.

Но без Бога нельзя стать святым, познать духовный мир.

Можно прожить ограниченно, в формате материальной жизни, прожить, умереть и пропасть, как какая-то букашка, которая ползет и даже не подозревает, что Бог есть. Проползла свой жизненный путь и засохла. А человеку дана возможность выйти за границы своей ограниченности.

Все может на земле наскучить, всему есть границы. Человек может насладиться богатством, любым увлечением, дружбой. Человек может насытиться даже пением соловья. А вот в Боге – и ненасытность, и бесконечность.

Бог познается не в добрых делах и даже не в выполнении заповедей. Бог познается только в молитве. Некоторые думают, что деланием добрых дел они открывают себе Бога. Но опять же, были какие-нибудь коммунисты-атеисты, которые знали о добрых делах. Есть люди других религий, которые имеют доброделание, нравственный закон. Но они не знают Бога. Нельзя, только ведя благочестивую жизнь, познать Бога. Бог познается не как теория, не как философия, а очень определенно – и это не происходит никаким другим образом, кроме молитвы. Все остальное – это рассуждение о Боге, мечты о Боге, разговоры о Боге.

В сущности, молитвой отцы называют именно молитву Иисусову, все же остальное – псалмопением, как то: чтение Псалтири, канонов и акафистов. Псалмопение может быть подготовительной фазой перед молитвой Иисусовой, настройкой души на духовный лад. Но в связи со сложностью, повествовательностью текста оно мешает человеку войти в состояние безо́бразного мышления, которое необходимо для внимательной молитвы. Молитва Иисусова, в отличие от псалмопения, движется не поступательно вперед, а по кругу, не выходя из простой короткой формы, которая сменяет одна другую, одну и ту же: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя». Что позволяет подвижнику во время молитвы уходить от логического, сложного мышления в область простого и точного.