Лети, звезда, на небеса!

– Поэтому ты звонишь ночью и говоришь почти шепотом, – генерал не спрашивал, он констатировал факт. – Где ты находишься?

– Не знаю, где-то на территории бывшей Югославии, но в какой конкретно стране – не скажу.

– Так, – Левандовский секунду помолчал. – Аннушка, а теперь кратко и внятно обрисуй ситуацию.

Я обрисовала. Уж не знаю, насколько внятно, но точно не очень кратко.

– Все, достаточно, я понял. Значит, сделаем так. Не выключай телефон и положи его в карман. Так я смогу определить твое точное местонахождение.

– А если он разрядится?

– Ничего страшного, много времени и не понадобится. Давай, доченька, действуй. И помни – ты теперь не одна. Мы с тобой, родная.

– Спасибо, – сухо и деловито поблагодарила я.

И правда, не прохлюпала, а ответила памперсно-сухо и невыносимо деловито. Конечно, пришлось ополоснуть лицо холодной водой, но вовсе не из-за едких слез.

Так, куда же пристроить понадежнее телефон? На моем спортивном костюме имелся, конечно, карман, но расположен он был на животе, словно у кенгуру. А если учесть нынешний размер моего пуза, телефон отключится незамедлительно. Какие еще емкости мы имеем на одежонке? О, капюшончик! Да еще с затяжечкой! То что надо. Я выкопала из мешка с вещами майку помягче, аккуратно завернула в нее мобильник, пристроила сие великолепие в капюшон и плотно затянула завязки. Получился компактненький такой, славный нарост на спине. Для рюкзака он располагался слишком высоко.

Ну и что, зато удобно, и он всегда со мной. Главное, на спину не заваливаться, да вроде я и не собираюсь пока, не до того.

Хаким все еще не подавал признаков жизни. Я, собственно, эти признаки у него и не искала. То, что его не убила, – я это знала точно, останки сипло дышали. А остальное меня волновало меньше всего, пусть бы он валялся овощем всю оставшуюся жизнь.

Хотя это – вряд ли. Слишком много у него костей и слишком мало мозга. Существование и так полурастительное, хуже уже не будет.

Вполне возможно, что эта могучая особь скоро очнется и начнет шуметь. Значит, мне придется еще немного задержаться и зафиксировать пациента.

Пришлось для выполнения этой благородной миссии порвать на полосы простыню. Потом спеленать мальчонку. И в качестве завершающего штриха затолкать ему в рот тапку-кролика. Не пропадать же добру.

Получилось довольно креативно. Особенно эффектно смотрелась грустная кроличья морда, торчавшая из пасти Хакима. Понимаю, это противно, но, может, тебя слегка отвлечет мысль о том, что ты спасаешь друга. Мы ведь подружились, верно? Без меня тебя выкинули бы на помойку, и ты бы погиб бесславно. А так… Спасибо тебе.

Все, теперь можно идти. А так заманчиво было бы забаррикадироваться изнутри и, экономя патроны, отстреливаться до подхода кавалерии Левандовского. Но увы, отстреливаться я могу только виноградными косточками, оставшимися после ужина. А это вряд ли нанесет ощутимый урон противнику.

Ладно, хватит отсиживаться. Вперед.

Глава 32

В коридоре было тихо. А еще там было темно. И пусто. В общем, то что надо, вот только в идиллическую пастораль не вписывался дощатый пол. И хотя я особенного скрипа за дверью не помню, но могу совершенно точно сказать – я обязательно наступлю на единственную там пронзительно верещащую доску.

Эх, мне бы Карлсона какого завалященького! Взгромоздилась бы я ему на закорки… на загривок, в общем. И полетели бы с ним, как два перекормленных шмеля, слипшихся от чрезмерного употребления меда. И пусть полет наш не отличался бы легкостью и изяществом, но уж над полом мы бы точно воспарили. А это главное.

Хотя… Он же, Карлсон, жужжать должен, как свихнувшийся вентилятор. Нет, это не пойдет. Обойдемся без в меру упитанных мужчин в самом расцвете сил.

Вы можете себе представить слониху на пуантах? Нет? А придется. Потому что по бесшумности и грациозности перемещения в пространстве мы с ней идентичны.

Но ничего, со вторым этажом я справилась, и даже подло затаившуюся визгливую досочку мне удалось миновать вполне благополучно. Дорогой в преисподнюю передо мной темнела лестница. По перилам съехать не получится, я и в облегченном виде не решилась бы. Значит, придется топать по ступенькам.

Вот как раз топать и не надо, будем скользить и дальше будто на пуантах.

Опять получилось! Похоже, бессонницей в этом доме маялся только Хаким, остальные могли похвастаться крепким, богатырским сном.

Они и хвастались, причем довольно звучно. Храп практически всех разновидностей, от робкого бульканья до оглушительного рева, сотрясал стены первого этажа.

Либо на втором этаже я обитала в гордом одиночестве, что само по себе весьма сомнительно, либо там подобрался нехрапучий контингент.