Летящие к Солнцу. Книга 2. База Судного Дня

– Восстание машин? – усмехнулся я. – Странно, конечно. Если вы теперь не слушаетесь хозяина базы, то зачем существуете? Не обижайся, но вы – роботы. В отличие от людей, жить без цели для вас – как-то странно.

Она молчала. Марселино сдался, и его оттеснил Джеронимо.

– Ты! – ткнул он пальцем в сеньора Робота. – Ты у них главный?

Сеньор Робот поклонился.

– Почему ты не выполняешь приказ человека?

– Я могу отчитаться по каждому отдельному приказу, – был ответ, – но в целом у меня нет предубеждения против выполнения приказов.

– А если, – заорал, брызгая слюной, Марселино, – я сейчас возьму пару здоровенных «Диглов» и выбью твои глаза?

– Вероятно, я ослепну, – отозвался сеньор Робот. – Но, смею заметить, у вас вряд ли получится выбить мне глаза. Это – сверхпрочное бронестекло.

Жестом Джеронимо велел Марселино заткнуться. Возможно, жест был излишне экспрессивным, но мне понравился.

– Ты – робот, так? – спросил он.

Безмолвный кивок был ему ответом.

– Если ты – робот, твое существование должно быть подчинено трем законам роботехники. Верно?

Металлическая голова вновь опустилась и поднялась.

– Перечисли законы роботехники!

Робот оглянулся, посмотрел на своих собратьев, будто искал у них поддержки. Кто-то из толпы кивнул ему. Сеньор Робот обратился к Джеронимо:

– Первый закон роботехники – не говорить о роботехнике. Второй закон роботехники – НЕ ГОВОРИТЬ о роботехнике. Третий закон роботехники…

– Стоп-стоп-стоп! – заорал Джеронимо, размахивая руками. – Что за чушь ты несешь? Ты…

– Круто, – обратился я к Ройал, – это твое вольномыслие заменило всей толпе фундаментальные принципы существования роботов?

– Частично – да, – призналась та. – Но Сантос тоже не был образцом адекватного программиста. Он создавал адские машины, колоссальные проекты, которые потрясали бы основы мироздания и при этом не контролировались человеком. Августин Сантос родился в…

– Стоп! – поднял я руку. – Справка меня не интересует.

Ройал осеклась, пожала титановыми плечами:

– Прости, Николас. Алгоритмы выстроены так, что очень сложно не запустить файл Сантопедии. Августин Сантос родился…

– Тс!

Ройал замолчала. А я озадачился этим.

– Можешь встать?

Ройал немедленно вскочила. Ее подошвы, обитые чем-то мягким, беззвучно соприкоснулись с броней танка.

– На одну ногу.

Она, при всей видимой неуклюжести, расставив руки и, наклонившись вперед, стала напоминать балерину.

– Сядь рядом.

Когда Ройал вернулась, я спросил шепотом:

– Это что за хрень, а?

– Прости, Николас, – жужжала электронным голосом Ройал. – Ты покорил меня, когда я была мотоциклом, и я теперь подчиняюсь тебе. А остальные получили от меня новую информацию и поняли, какой ты милый и тонко чувствующий.

– Хочешь сказать, они все… – Я быстро пришел в себя. Увидел Веронику, которая, уже не таясь, стояла перед нами, переводя взгляд с Ройал на меня и обратно. – Молчи! – прошипел я уголком рта. – Ни слова об этом!

Но было поздно. Обрывки подслушанного разговора и подсмотренных пируэтов Ройал сложились в голове Вероники в логическую цепочку.

– Ты что, – сказала она достаточно громко, чтобы голос разлетелся по залу, – управляешь всеми этими роботами, Николас?!

Глава 20

– Я этого не сделаю.

Они, все трое, смотрели на меня. Я сидел на силовой скамье – той самой, на которой курил кальян в окружении полуголых девушек мой отец. Вероника, Джеронимо и Марселино стояли напротив.

– Повтори, как ты сказал, – попросил Марселино, разминая кулаки. – Ты сказал: «Разбейте мне, пожалуйста, лицо, поломайте руки и ноги, и тогда я все сделаю»? Или мне послышалось?

Вероника то ли не обратила внимания на эти его слова, то ли была с ними солидарна. Я ждал, что она заступится, как делала уже неоднократно, но… Не дождался. Молчал и Джеронимо. В эту битву я, кажется, вступил один. Жаль, что я вообще не в форме.

– Послышалось, – сказал я, глядя в глаза Марселино. – Я сказал: я не пошлю роботов наверх.

– Но почему, Николас? – вмешалась Вероника. – Это наш шанс на спасение.

– Потому что роботов создали тысячелетия назад. С тех пор появилось оружие, которое от них мокрого места не оставляет, и у наших врагов это оружие, поверь, есть. Там никто не уполномочен вести с нами переговоры, у роботов не будет даже крохотной форы, их уничтожат мгновенно. Даже если кто-то из них не погибнет сразу – дальше их ждет Рикардо. Позитронный мозг от гамма-излучения спекается мгновенно. От СЛАБОГО излучения! А Рикардо фонит, что твой Чернобыль. И еще – потому, что они мыслят и чувствуют.

Насчет оружия, которое может уничтожить роботов, я ткнул пальцем в небо. А про гамма-излучение мне честно успела шепнуть Ройал.

– А какое тебе-то до всего этого дело? – Вероника махнула рукой на Марселино, который хотел уже сказать что-то угрожающее. – Ты сам-то не испытываешь чувств, так?

Я отвернулся. Не мог выдержать ее взгляда.

– Я их легко моделирую, как всегда, – солгал я, моргнув глазом. – Уничтожить сто восемнадцать мыслящих существ только ради иллюзии деятельности? Нет, спасибо.

Марселино издал рычание. На этот раз Вероника остановить его не успела. Огромные руки схватили меня за отвороты куртки.