Летящие к Солнцу. Книга 2. База Судного Дня

Вероника прошла в сторону кладовки, и только тогда Рикардо заговорил. Можно было подумать, что он нарочно молчал, чтобы до Вероники не донеслось отголоска нашей мирной беседы. Вот бы она услышала… Что я, в сущности, делаю? Болтаю с радиоактивным психопатом о собственной смерти. Господи, я и до появления чувств не являл собой пример адекватности, а теперь, вижу, вообще качусь по наклонной.

– Видите ли, сеньор Риверос… – Рикардо с трудом подбирал нужные слова. – Это довольно запутанная ситуация. Вы попали в перекрестье трех пророчеств, одно из которых было вполне конкретным, другое – весьма туманным, а третье – серединка на половинку.

– И все три про меня?

– Первое гласило о том, что окончательная гибель мира придет из дома Риверосов. Поэтому ваш дом был уничтожен мгновенно, без объявления войны.

Я выронил микрофон рации. Кажется, впервые с обретения чувств вспомнил, как сидел над умирающим отцом, а за дверью слышались крики, выстрелы. Вспомнил, как меня вели к выходу, заломив руки за спину. Кровь текла из-под каждой двери, они никого не пощадили. Мне приходилось переступать через трупы.

– Второе пророчество, – продолжали вещать динамики, – сообщало, что лишь тот, кто сможет пробудить чувства в бесчувственном Риверосе, вернет миру солнце. Как вы можете вспомнить, мы с доном Альтомирано искренне старались пробудить в вас чувства, уж как умели. Виселица, кстати, находилась под видеонаблюдением, так что умереть мы бы вам не дали. Но младший Альтомирано отключил камеры, прежде чем вас увести.

– А третье? – спросил я, подобрав микрофон.

– Третье, сеньор Риверос, перечеркивало все. Формулировка буквально была такая: «Когда трое инфантов из враждующих домов доберутся до края света, придут всадники апокалипсиса, и мир будет уничтожен». Как вы теперь себя чувствуете, сеньор Риверос? Вы ведь привыкли считать дона Альтомирано чудовищем, не так ли? Что чувствуете, узнав, что он лишь пытался спасти мир и не слишком при этом расстроить свою дочку? Он даже согласился оставить вас в доме Толедано, несмотря на колоссальный риск, связанный с этим. Он был к вам лоялен, пока вы своими хаотичными действиями не вывели его из себя.

Вся кажущаяся несообразность произошедшего развеялась, как дым от полыхающего дома Риверосов в углеродной атмосфере земли. Что ж, я сживусь с этим. Впитаю, переварю.

Взгляд упал на экран, отреагировав на движение. Вновь появилась Вероника. Свою одежду она, видимо, пристроила сушиться в кладовке, а сама оделась в форму Марселино. Огромная футболка болталась на ней, как на вешалке, огромные штаны развевались парусами. Огромным ремнем ей пришлось два раза обмотаться. Берцы она, правда, оставила свои и штанины заправила в них. Направлялась Вероника к Центру Управления, где продолжалась охота на робота.

Теперь она носит его одежду. Прости, папа, но я не оправдал твоих надежд. Ни тогда, ни теперь. Сплошное разочарование, а не сын.

А я потихоньку осваивался. Слезы уже не лились бесконтрольным потоком, губы не дрожали, и даже лицо не побледнело. Просто в горле застрял ком, а где-то между животом и грудной клеткой поселилась страшная пустота. Тот самый сосущий вакуум, о котором говорил отец. Так все и заканчивается…

– Вы еще здесь, сеньор Риверос? – мурлыкнул участливый голос Рикардо. – Я вас не слишком расстроил?

– Все хорошо, – отозвался я. – Но вот что я хочу спросить еще. Я двадцать один год прожил, пусть и не общаясь активно с окружающими. За все это время я ни разу не слышал ни о каких пророчествах. Ну, ты понял: в библиотеке не хранилось старинных книг с туманными предсказаниями, посреди дома не стояла гранитная плита с отлитыми в ней словами, древняя старуха в капюшоне не несла бред. И у меня вопрос: откуда вы берете все эти пророчества, в какой яме с ЛСД? Вы, Августин Сантос…

Рикардо, верный концепции предельной откровенности между убийцей и жертвой, объяснил. Я не поверил и попросил повторить другими словами. Рикардо нашел эти самые другие слова. Я все равно недоумевал, и он повторил объяснения на испанском. Когда же испанские слова выстроились в порядке, несущем тот же смысл, что и два набора русских, я потерял дар речи. Нашел его неподалеку – в кухне Марселино.

– Porras! Вы что, издеваетесь? – крикнул я на синтезатор питания.

Громоздкое сооружение с транспортерной лентой, занимающее большую часть стола, мигнуло на меня красным огоньком.

– Ты и твои собратья взбили людям мозги своими электронными глюками! – продолжал я. – Машины захватили мир, а никто этого даже не заметил!

Для разнообразия синтезатор подмигнул зеленым. Я покачал головой, все еще не веря в тот бред, что Рикардо выдал за правду. Может, радиация спекла ему мозги до такой степени, что он просто не отличает глюков от реальности?

– Синтезатор, – сказал я, понизив голос, – сделай мне одно печенье с предсказанием.