Летящие сквозь мгновение

Фрона подарила одну из тех обворожительных улыбок, которые принесли ей славу первой красавицы.

— В моей науке нельзя не быть фантазером и романтиком, А мистер Брейген неплохо осведомлен о космических делах.

— Пресса, дорогой доктор, я люблю читать газеты и кое-что извлекаю. Вот последний номер «Либерасьон». — Питер вытащил из кармана газету и протянул ее Воинову.

Действительно, на второй полосе жирным шрифтом сообщалось о том, что совместный эксперимент — полет французского и советского космических кораблей — проходит успешно. Экипажи изучают «тонкую структуру» пространства. Воинов просмотрел газету без особого любопытства, свернул ее и положил на стол. В этот момент Питер увидел с необыкновенной ясностью, что Абрахамс падает, сраженный двумя пулями. Наконец-то!

— Что вы думаете об этом полете, док? Ваш корабль дойдет до Венеры?

Он мямлил что-то еще, и Фрона перебила его капризным восклицанием:

— Стоит ли об этом говорить? Право, я хотела бы послушать что-нибудь о вашем искусстве, музыке… А то все наука, наука!

Фрона была хорошей партнершей. Она останется с Воиновым в ресторане, а Питер поднимется в свой номер и сможет видеть без помех…

Брейген бодро раскланялся с русским и взлетел на лифте, как на крыльях. Он уже видел рисунки и формулы, записанные острым, четким почерком. Скорее к блокноту! Скорее, скорее!.. Вот что значит удача, смекалка, смелость… Питер лихорадочно исписывал страницу за страницей, у него уже сводило пальцы. А в ресторане Воинов улыбался и смотрел на Фрону. «Пусть смотрит. Работа требует жертв, — подумал Питер Брейген. — Пока что мы избавились от коллеги Абрахамса».

5

Наталия СОКОЛОВА

Он отчаянно переутомился тогда в Париже — пока выручал из беды «Лютецию», После этого Йен проспал почти трое суток. А когда проснулся оказалось: не то что предвидеть, но даже просто думать он может с трудом. Процесс мышления, казалось, причинял физическую боль. Видно, сказывалось нечеловеческое напряжение изнурительных часов, когда судьба французского космического корабля была в его руках.

Понемногу физику становилось легче — он возвращался к норме. Стал даже производить кое-какие расчеты, говорил, что соскучился по настоящей работе. Было решено, что Йен отправится на дальневосточную станцию слежения за полетом «Лютеции». Русские очень звали к себе Йена Абрахамса; молодой физик Воинов писал, что будет счастлив с ним встретиться, сотрудничать.

Правда, Йен побаивался за товарищей, хотел взять их с собой. Но Дик, газетчик до мозга костей, уже завязал сношения с левой парижской прессой и бойко строчил по-французски статьи, не стесняясь своих ошибок, с ходу превращая любой правильный глагол в неправильный. А Виллиам… О, с негром все обстояло сложнее. Он чувствовал себя вдали от родины бездеятельным, бесполезным, мечтал о возвращении, о продолжении борьбы и согласен был выехать из Парижа только в одном направлении: на юг, к Средиземному морю и дальше, к берегам Африки.

…В удобном глубоком кресле сидела женщина лет пятидесяти, худощавая, с горбоносым профилем, темными глазами и сединой в коротко стриженных иссиня-черных волосах. Она превосходно говорила по-английски.

— У вас такое произношение, — сказал йен Абрахамс, — точно вы родились и росли в туманном Лондоне.

Она усмехнулась.

— Я осетинка… и родилась высоко-высоко а горах, куда даже орлы залетают с трудом.

— Значит, ваше красивое странное имя…

— Да, Заира — это осетинское имя. — И она продолжала рассказывать о своих научных изысканиях, которыми занималась здесь, в сибирском Городке Науки, в своем пахучем и певучем деревянном доме, куда Йен был приглашен на чашку кофе. — …Что, собственно, нас натолкнуло на эту мысль? Мифы, предания. Почти у каждого народа можно найти героя, который умел предвидеть, предсказывать будущее.

— Например, Кассандра? — спросил Йен.

— Да, и она. Кстати, вы задумывались когда-нибудь над этой трагедией? Боги наказали ее, и никто не верил ее предсказаниям. Удел многих, опередивших свое время… Но я хотела сказать не о ней. И не о Дельфийском оракуле. Накануне персидского вторжения пифия предрекла афинянам, что их спасение в деревянных стенах. Иначе говоря, что они должны покинуть город и сесть на корабли… Кто поймет — действительно ли это попытка заглянуть в будущее или просто разумный тактический совет? Но вот сивиллы… Вы много знаете о сивиллах?

— Очень мало, — сознался Йен, припоминая. — Кажется, их рисовал Микеланджело на потолке Сикстинской…