Летящий с ангелом

Они уезжали не так тихо, как Света. Их провожал весь двор, вся Валина семья. А старший брат Федор даже выехал вместе с ними, чтобы помочь устроиться на новом месте. Я обнимал бледного Павлика, удивляясь, как он быстро худеет: вот и ребра торчат и скулы заострились. Валя тоже меня обняла, впервые, целомудренно, как сестра. Мне, почему-то именно мне, Федор пообещал помогать им и не оставлять без присмотра никогда. А если кто на Павлика с Валюшкой «прыгнет», то он… и так далее.

  Романтика

Пришло время и мне куда-то приткнуться. Меня отчаянно тянуло в армию. Тупая муштра, печатный строевой шаг на плацу, марш-броски до седьмого пота, грохот стрельбы — вот что могло заглушить вой обступившей меня пустоты. Родители настаивали на поступлении в институт. Меня собственная карьера на тот момент не интересовала. Ну, что ж, сделаю родителям приятное, решил я. И поступил в институт.

На вступительных экзаменах я чувствовал себя на удивление спокойно. В сочинении вдохновенно изложил теорию становления личности, мягко, но лирично связав ее с образом Печорина. Тщательно проверил правописание, сдал. Получил «отлично». На экзамене по физике мне достался вопрос, каким образом холодильник обогревает кухню? Сначала я рассказал о токах Фуко, греющих двигатель. Этого оказалось мало.

Мои знания по устройству холодильника исчерпались. Поэтому я изложил преподавателю собственную доктрину. Согласно оной присутствие в холодильнике чего-нибудь вкусного, как-то: брынза, ветчина, маленькие такие, в кожуре, маринованные помидорчики; малосольные огурчики, соленые грузди — повышает у едоков кровяное давление и как следствие — температуру тела, что в свою очередь обогревает атмосферу кухни. Экзаменатор улыбнулся: «далеко пойдешь… если девчонки не остановят», погладил громко заурчавший живот и стал выводить в экзаменационном листе «отлично».

Я же наблюдал, как моя бледная, как мел, соседка по длинному столу с паническим страхом, лязгая зубками, объясняла седой женщине-экзаменатору, что она очень волнуется, поэтому забыла ответ на свой вопрос, но сейчас успокоится и обязательно вспомнит — и упала в обморок. Я метнулся к ней и в последний момент подхватил обмякшее тело и подложил под затылок ладонь. Мне даже стало неудобно: люди так переживают, а мне все дается подозрительно просто. Значит, снова не на пользу, вздохнул про себя.

Дима также свободно поступил на свой физмат, Юра не без проблем, но стал первокурсником политеха, Ира — педагогического, Аня — консерватории.

После экзаменов мы с Юрой уехали в пойму на рыбалку. Разбили палатку и с утра до вечера возились с удочками, донками, пойманной добычей. Рыбное население пожирало наживку с невидан­ной жадностью. Сначала мы нанизывали на крючки купленных на рынке опарышей. Когда эта копошащаяся червивая гадость кончились, стали цеплять на крючки обрывки бумаги, окурки и разный мусор. Эта сумасшедшая рыба глотала все без разбору. Наконец, очистив от мусора берег, забросили пустые крючки. Но и тут клев не ослабел. Мы не успевали вытаскивать ее, жарить и солить. Уставали до упаду. Юра, ездивший с отцом в Среднюю Азию, угостил меня рыбным хашем. Он потрошил рыбу, резал ее на куски и, сырой, макал в уксус с перцем. Наши языки стали белыми, во рту горело, животы скрутило. Но Юра был бы не Юрой, если бы и сюда не привез какую-нибудь техническую новинку. На этот раз он из рюкзака достал подводную лодку.

— Последнее слово инженерной мысли! — вопил он на всю пойму. — Чудо судостроения: карманная подводная лодка «Еллоу сабмарин» с двухсуточным запасом хода. Мечта агента 007.

— И сколько ты над ней работал?

— Месяц. Ну что, запускаем?

— Давай.

Юра бережно понес ярко-оранжевую лодку к реке. Включил двигатель и пустил по воде. Лодка плавно ушла на глубину. Еще метров десять по поверхности воды тянулся пузырчатый шлейф — и все. Мы подождали с полчаса, но лодка не возвращалась.

— Наверное, запуталась в донных водорослях, — вздохнул Юра.

— Ничего, — успокоил я изобретателя. — Всплывет где-нибудь. И может быть, обрадует какого-нибудь одинокого мальчика. Он будет сидеть на берегу реки и грустить, глядя на воду, а тут — рыжая подводная лодка! И он улыбнется.

— Но, месяц трудов!.. — вздохнул неутешный изобретатель.

— Это, Юрик, тот случай, когда умная голова рукам покоя не дает.

— Ладно, давай рыбу солить.

— Ты начинай, а я схожу на почту, позвоню родителям.

На почте в душной телефонной кабинке я долго вспоминал собственный номер телефона. Наконец, сквозь треск и эхо помех отец сообщил мне, что он ходил в институт к стенду и с радостью прочел мою фамилию в списке студентов. Я от души поздравил родителей с этой новостью. У меня внутри ничего не шелохнулось. Вернулся к Юре и продол­жил рыбалку.