Летим на разведку

Видно с первых минут полета, что Палий - настоящий мастер вождения групп. Он помнит о нас. Ведь последний, двадцать седьмой самолет взлетит после взлета Палия через двенадцать минут. Палий сбавил газ, идет так, что не шелохнется машина. Вот он плавно, без шараханий из стороны в сторону, выполнил левый разворот на девяносто градусов. Я лечу с Палием крыло в крыло и, как у летчиков принято говорить, "отдыхаю".

- Володя! - зову Пешего.

- Слушаю, командир.

- Здорово же ведет Палий! Так водил наш Вишняков...

- Да, я уже слышал об этом. Был бы Палий отличным командиром, если бы... Не знаю даже, как и выразиться.

- Если бы не был таким официальным?

- Именно! Ты попал в точку! - согласился Пеший.

- Володя, если хорошенько разобраться, то с нашими орлами нужно быть очень строгим. Командир должен держать подчиненных не на руках, а в руках. В этом отношении Палия с Валентиком не сравнить.

- Это правильно. Помелуйко! - зовет стрелка-радиста Пеший.

- Слушаю!

- Смотри за воздухом!

- Смотрю! Группа расчистки вступила над Грос-Диршкаймом в бой с взлетевшими "фоккерами".

- Вот хорошо. Пока подлетим к цели, от этих "фокков" одни перья останутся! - сказал громко Пеший. И, обратившись ко мне, спросил: - Хочешь, пока летим до цели, расскажу тебе любопытный случай?

- Лучше за воздухом смотри, Володя!

- Смотрю.

- Какова над Грос-Диршкаймом обстановка?

- Беляков передал, что наши "яки" сбили два "фоккера".

- Хорошо чистят! Смотрите за воздухом! - говорю я, любуясь "яками" непосредственного прикрытия. Они идут парами слева, справа, выше, ниже и впереди.

Вдруг я увидел, как слева сверху, со стороны солнца, к нашей девятке стала прорываться пара "фоккеров", но тут же она попала под предупредительный огонь идущей слева четверки "яков". Завертелась небольшая карусель. Объятый пламенем ведущий "фоккер" круто пошел к земле. Я даже улыбнулся, когда увидел, как его ведомый начал во все лопатки удирать. Да, теперь такие случаи не редки, когда вражеские истребители удирают, не принимая боя.

Впереди цель. Беру дистанцию и интервал два на два. Могу идти ближе, но это никому не нужно. Да и Палий потом упрекнет: "Я вам говорил держать два на два, а вы?.."

Ударили зенитки. Палий очень спокойно, как, бывало, наш Вишняков, без маневра, чтобы дать возможность штурману хорошо прицелиться, ведет свою машину. Так же спокойно иду рядом и я.

Ведущий сбросил бомбы; восемь "пешек" нашей девятки "разгрузились" одновременно. Палий не разворачивается, помня, что сзади идут две эскадрильи. Вот он ввел свой самолет в правый разворот.

- Володя, все наши в строю?

- Я не вижу во второй девятке одного ведомого из звена, - отвечает мне Пеший.

- Командир, над целью сбит зенитным огнем самолет Самойлова! докладывает Помелуйко.

- Выпрыгнули?

- Выпрыгнул только кто-то один.

Прошли линию фронта в обратном направлении. С небольшим снижением идем домой. После посадки подхожу к командиру полка.

- Товарищ гвардии подполковник, разрешите получить замечания по полету!

- Нет замечаний. Вы свободны, - говорит коротко Палий.

- Есть.

* * *

Вот и наступил заключительный этап войны. Уже пришла, стала у порога долгожданная паша Победа.

На дворе весна: вовсю щебечут птицы... Кроны распустившихся деревьев похожи на зеленые облачка. А воздух, воздух какой! Такой он чистый, прозрачный, вымытый дождем! Эх, как хочется жить!

Мы идем в это майское утро на аэродром.

- Ребята, интересно, какой вчера кусок косы отрубил маршал Василевский? - спрашивает, ни к кому не обращаясь, Андрей Заплавнов.

- Придем на аэродром, Топорков даст линию фронта - узнаем! - сказал весело Ермолаев.

- Какая там линия фронта? Одна сопля осталась! Фриш-Нерунг, Фриш-Гаф, Фриш, Фриш... В этом болоте, ребята, нас и застанет, наверное, День Победы, - говорит штурман звена Сенкевич.

- Володя, запевай! - обращается к своему лучшему другу Монаеву стрелок-радист Иванченко.

- Это можно, - отвечает Монаев. - Мы песни петь и тарелки чистить горазды. Сейчас, Митя, только воротничок расстегну.

По дорожке по ровной, по тракту ли 

Все равно нам с тобой по пути.

Прокати меня, Митька, на тракторе...

- Володя, это старая песня. Давай нашу, фронтовую!

- Можно и фронтовую!..

- Монаев! Перестань паясничать! - говорю я.

- Рано пташечка запела, как бы кошечка не съела, - добродушно протянул Юрий Прастота.

- Ничего, товарищ Прастота, фашиста переживем! - отвечает Монаев.

- Эх жаль, ребята, Кольку Прозвонченкова!.. Я видел, как он на форт пикировал, так и угодил в него. Взорвался... и мы еще свои бомбы туда положили, - говорит Василий Герасимов.

- Повторил подвиг Гастелло наш Колька!

- А кто с ним в экипаже был? - спросил Николай Беляев.

- Адик Ткаченко и стрелок-радист Маринушкин.

- Адик, Адик... Хороший парень. До Дня Победы почти дошел...

- Были у нас два друга: радисты Маринушкин и Данилушкин. Фамилии интересные... И с обоими война проклятая расправилась: один погиб, другой искалечен, - замечает Сережа Стрелков.