Летим в космос (сборник)

А очередная «горка» тем временем снова заявила о себе. Это была последняя «горка» в полете. В общей сложности за два полета я находился в невесомости более десяти минут. И в этом своем последнем свободном парении я с радостью наблюдал за космонавтом, которому поначалу не везло. Он летал, кувыркался. Может быть не та резво, как остальные, но инструктор был им очень доволен.

Уже под конец режима, устав от впечатлений, я устроился возле бытового отсека, уцепившись за опору руками и ногами, как кавалерист. В полуметре от пола это было не опасно. Кончится режим, и я спокойно встану ногами на пол.

И вдруг, когда уже было объявлено, что до конца режима осталось 5 секунд, мимо меня пролетел руководитель бригады, которого явно несло в сторону и вверх.

Я даже не понял сразу. Ради шутки я схватил его за ногу или всерьез обеспокоился его положением. Что-то сработало в сознании, а вот почему, до сих пор понять не могу. Хотя вслух потом восхитился своей реакцией и поступком. Считал, что это действие есть результат того, что я окончательно освоился с невесомостью. Может быть и так, но действовал я тогда все же неосознанно.

Руководитель бригады с благодарностью посмотрел на меня.

– Молодец, – и встав на ноги, сразу поспешил к космонавтам.

Пожалуй, где то тут, в этом факте, заключался для меня главный урок, который я вынес, работая в невесомости.

Как все-таки важно, чтобы в трудную минуту при выполнении любой работы, рядом оказался понимающий, чуткий человек, который помог бы лучше понять твой организм, твое место в жизни вообще, стать увереннее в себе, испытать истинную сладость победы над собственными слабостями, осознать великое чувство уважения к другому человеку.

Нет, не только физические ощущения невесомости познал я в этом полете. Урок Человечности был и останется на всю жизнь для меня важнее урока невесомости.

ДВА РАССКАЗА ПЕРИОДА ПЕРЕСТРОЙКИ

АВТОГРАФ Рассказ

Виктор Шеверов, командир экипажа космического корабля, с самого утра был недоволен собой. Не было привычного спокойствия, сосредоточенности, четкой нацеленности на выполнение задач, которые предстояло выполнить сегодня.

А началось все еще вчера, когда поздно вечером, вернувшись домой после очередного затянувшегося занятия, он увидел встревоженное лицо жены. Оказалось, что их сын Костя, ученик десятого класса, впутался в школе в неприятную историю и, вроде бы, даже ударил свою одноклассницу.

Шеверов устал, разбираться в каких то дрязгах, а тем более спорить, не хотелось и первой его мыслью было: «Бред какой то!» Однако, что-то надо было предпринимать и он, повернувшись к жене, как можно мягче сказал.

– Балуешь ты сына. Вот и дождалась.

– А ты! – сразу вскочила со своего места жена, давно готовая к отпору. – Ты не вмешивайся! Эпизодическим папой быть неплохо. Но я не хочу, чтобы меня поливали на каждом родительском собрании в нашей задрипаной школе.

– А цена спокойствия тебе не важна? – Шеверов все еще пытался быть спокойным.

– Цена в торговом центре существует. А здесь, сейчас решается будущее нашего ребенка! Нашего! Понимаешь? – Жена нервно заходила по кухне, с раздражением переставляя с места на место попадавшиеся под руку предметы.

– Но ведь и я о том же, – Шеверов отобрал у жены заварной чайник и принялся колдовать над смесью чая и целебных трав.

– Все-таки тебе не надо вмешиваться, – неожиданно спокойно произнесла жена, которая успокоилась, поняв, что муж не собирается глубоко вникать в суть конфликта. Однако, она все же сочла необходимым оставить последнее слово в разговоре за собой. И потому, дождавшись когда муж приготовил чай и с удовольствием сделал первый глоток, спокойно, но строго, произнесла.

–Вообще-то, ты можешь не беспокоиться. Спокойно готовься к полету и лети. А уж я как-нибудь сама справлюсь и с домашними делами, и с учителями, раз уж тебе некогда. Вернешься. Тогда и поговорим. Может быть у тебя и время свободное для обстоятельного разговора появится.

Шеверов, неудовлетворенный разговором, раздраженно махнул рукой, но продолжать спор не стал. Не допив чай, он прошел в комнату сына. Тот спал и Шеверов, постояв немного возле этого крепкого, хорошо физически развитого парня, успокоился, и сама собой к нему пришла мысль о том, что вся эта информация о школьном скандале действительно сплошной бред. Он не стал будить сына для разбирательства, а попытался поскорее уснуть сам. До космического полета, к которому он готовился первым номером, оставалось всего два месяца, а нерешенных вопросов, между тем, оставалось еще достаточно много.

Жена, однако, не могла успокоиться, прийти к какому то определенному выводу. Она то плакала, то делала новые попытки заставить мужа сделать какие-то шаги для облегчения положения сына, то ненадолго замолкала и вдруг снова, сурово и с раздражением начинала обвинять мужа в бессердечности, в невнимании к семье и сыну. И снова плакала.