Летим в космос (сборник)

– Я слышал, – признался Гуртов. – И согласен с тем, что программа «Буран» нам сейчас не нужна. А это 50% расходов на пилотируемые космические программы. Да и те деньги, которые выделяются на космонавтику, по-моему тратятся не рационально, не по хозяйски. Нам в Центре достается только то, «что добрый дядя даст». Вот и получаем, например, недоделанные тренажеры.

– Куда же ты смотрел раньше такой правильный? – Не удержался от реплики Гаврилин.

– Куда и все раньше смотрели. Вверх. Теперь вижу, что толку от этого мало. Но ведь раньше я и этого не видел.

– Ты, я вижу, чувствуешь з собой силу. Все инженеры так думают?

–Нет, – признался Гуртов. – Некоторые пока крохи от вас получают и довольны. Мол, лучше синица в руках, чем журавль в небе. Не все еще и среди нас верят в успех перестройки.

– А сам то, что не борешься? – Гаврилин был настойчив. – Уверен ведь теперь в своей правоте?

– Устал бодаться один, – тяжело вздохнул Гуртов. – Как в ватную стену. Ее взрывать надо, а у меня только и есть, что воздух в собственных легких. Да и примеры других не стимулируют. Кто уже в Сибири служит, кто на запад в Прибалтику уехал. И все не по своей воле. Всего лишь после коротеньких, но едких выступлений.

Начало тренировки прервало тогда разговор, но несколько раз после этого Гаврилин на партсобраниях, в личных беседах со специалистами и руководителями затрагивал эти вопросы. И каждый раз на его попытки разобраться в вопросе, реагировали начальники разных уровней. Они убеждали, что наведет порядок в их хозяйстве. Однако все оставалось по старому.

Да, Гаврилин понимал, что его выступление на партконференции не решит всех вопросов. Нужно готовиться к длительной бескомпромиссной, и в основном неприятной, борьбе на самых высоких уровнях. Ведь вот же приезжали в Центр Секретари ЦК КПСС, Председатель Госплана и многие другие ответственные товарищи, а практически дело дальше разговоров о необходимости изменений и в этих случаях так и не пошло.

Станция «Мечта» летает на орбите уже три года, а ее комплексного тренажера как не было, так и нет. И неизвестно будет ли он создан в приемлемые сроки, и хоть в каком-нибудь объеме сможет быть использован для подготовки экипажей.

Все это очень напоминает историю ее предшественницы. Шесть лет летала станция, и только за 6 месяцев до того, как она прекратила свое существование, промышленность сдала в эксплуатацию ее комплексный тренажер. Да и то в ублюдочном, урезанном варианте. Тренироваться на нем уже было некому, так как последний экипаж уже ушел в свой космический полет. И как только станция прекратила свое существование, его тут же списали в утиль.

И теперь, похоже, история вновь повторяется. По гарантийному сроку «Мечте» осталось летать еще два-три года, а полномасштабного тренажера нет. Все строится, доводится, отлаживается...

А главное – на все отсрочки есть весомые причины, ответы, объяснения сложившейся ситуации. Вот только дела нет. Видимо кому то такое положение дел очень выгодно. Вот только кому? Кого оно устраивает?

И вновь, почему то сразу же подумалось: «А не зря ли я собираюсь влезать в это дело? Ведь столько запутано в нем людей, исписано бумаг, а, по сути, я чувствую, что фактически остаюсь один на один с проблемой!». И сам же себе ответил: «Но ведь мое выступление и должно прояснить ситуацию. Станет понятно много ли у меня соратников в такой борьбе? Одному с такой проблемой мне не справиться. И, если кроме Гуртова меня никто не поддержит, тогда дело будет совсем плохо. Либо я действительно рано вылез со своими вопросами, либо проблемы пока на самом деле и не существует».

Гаврилин вновь посмотрел на часы, и продолжил свои нелегкие размышления.

Все-таки проблема есть! Есть! Не зависимо от того будут ли у него сторонники. И молодец Гуртов, что сумел задеть его за живое. Да и не удивительно. Было время изучить своих подопечных. Но главное у него, пожалуй, было то, что в нем постоянно чувствовалась искренняя заинтересованность в делах космонавтов, желание всего себя отдать для наилучшей подготовки экипажей. У же несколько лет готовил он Гаврилина к полету, но на каждой тренировке, занятии в его голосе всегда чувствовалось волнение, какое-то ощущение торжественности совершаемого им таинства.

Казалось бы, зачем Гуртову волноваться. Он участвовал в подготовке практически всех экипажей космического корабля «Ветер» и мог быть спокоен. Но вот же – волнуется человек. И, чего греха таить, переживания инструктора даже во время обычной тренировки всегда передаются и командиру, и бортинженеру, всегда помогают настроиться на рабочий лад, заставляют отбросить малейшее легкомысленное отношение даже к элементарным своим действиям. А это очень важно и в процессе тренировки, и во время реального полета. Никто не знает, что может произойти в любую секунду.

И будто в подтверждение этой мысли на табло загорелся красный сигнал срочного вызова на связь с Центром управления полетом. Корабль вошел в зону устойчивой связи, и Земля прервала трудные размышления командира.