Летим в Лас-Вегас!

Он великолепен, как всегда – только зеленые глаза чуть мутноваты.

– Привет!

– Привет! – отвечаю я.

– Можно войти?

– Видишь ли… э-э… Надин здесь нет. Она, наверно вернулась к себе в отель.

– Я только что оттуда, ее там не видел.

– Ах да, конечно! Совсем забыла! Она с утра отправилась вместе со Скоттом выбирать для нас часовню! Понимаешь, хочет поближе познакомиться с будущим деверем…

– Странно. Чтобы Надин – и вдруг опаздывала… Ты ведь знаешь, как она следит за временем. Наверно, просто я пришел раньше назначенного, а она будет с минуты на минуту. Можно мне ее здесь подождать?

Дверь приоткрывается, словно сама собой, и он протискивается в комнату.

– А где все остальные?

– Ну… э-э… – Я лихорадочно соображаю.

– Мои гости проснулись и куда-то умотали в восемь утра они все еще живут по английскому времени. Иззи с Ридом часов в десять пошли выбирать смокинг. Я хотела встать, но поняла, что плохо себя чувствую, выпила пару таблеток эдвила и завалилась обратно в постель…

«Зачем ему все это знать? Прекрати подозрительную болтовню и улыбайся. Шире! Еще шире! Как будто все в порядке!»

– А давно ушла Надин? – спрашивает он.

– Понятия не имею, я же спала, и похмелье это кошмарное…

– Что, оттянулась как следует в последнюю ночку?

– Угм… Ой! – Я пошатываюсь и цепляюсь за стену.

– Может быть, присядем? – Он указывает в сторону гостиной.

Я плюхаюсь на двухместную кушетку, ожидая, что Кристиан займет широкий кожаный диван. Но он садится рядом со мной. Очень близко.

Десять минут назад я спокойно спала – и снилось мне, скорее всего, свидание с ним, родимым. Сон сбылся – но почему так кружится голова, почему я не в силах решить, что делать дальше? Лицо, на которое я когда-то не могла наглядеться, всего в нескольких футах от меня. Чужое лицо.

– Почему ты мне так и не написал? – неожиданно для самой себя спрашиваю я.

Сперва он удивленно поднимает брови; мгновение спустя – тяжело вздыхает.

– Прости.

Я жду продолжения, жду, что он объяснит загадку, мучившую меня десять лет, – но он говорит только:

– Страшно подумать, как одна ошибка может изменить целую жизнь…

У него дрожат руки и губы. У меня тоже (по крайней мере, руки – точно). Но может, он тоже с похмелья? Отчаянно хочется протянуть к нему руку, дотронуться – но меня словно парализовало. Что он так смотрит? Зачем сверлит меня зелеными глазами, такими знакомыми и такими чужими? «Скажи что-нибудь! – молю я. – Покажи, что ты – прежний, мой Си Джей!»

Скульптурные губы его трогает улыбка. Он говорит:

– Симпатичная у тебя пижама!

Я смотрю на свою фланелевую пижамку, разрисованную дымящимися чашками кофе, и замечаю, что все пуговицы застегнуты наискось.

– Позволь, я помогу, – мягко говорит он.

Придвинувшись еще ближе, протягивает руку и расстегивает верхнюю пуговицу. Желание и смятение вздымаются во мне. Скользнув рукой по обнаженной коже, он расстегивает следующую. Сердце бьется пойманной птицей, узнавая знакомые прикосновения. Голова уже не просто кружится – ходит колесом. Он склоняется, и я чувствую кожей его дыхание. Пальцы трудятся над следующей пуговицей…

– Сначала я все расстегну, а потом застегну как следует, – хрипло шепчет он.

Скользнув под пижаму, он обводит рукой мое плечо. Медленно – так медленно! – его руки спускаются ниже, а губы тем временем шепчут мое имя. Кажется, я сейчас упаду в обморок Или нет, кажется… да нет, не кажется, а точно… боже мой, только не это! Я понимаю, что меня сейчас СТОШНИТ!

Оттолкнув Кристиана и запахнув пижаму, я стремглав бросаюсь в ванную. У-ф-ф… успела. Какие звуки – давненько со мной такого не было! Дрожа, отплевываясь и исходя холодным потом, я сижу над унитазом. Через некоторое время Кристиан подходит к двери.

– Джейми, с тобой все в порядке?

И тут раздается другой голос, тоже слишком хорошо мне знакомый:

– Джейми, что ты там застряла? Давай вылезай! Посмотри, как Рики Мартин трясет своим помпоном!

Я откидываю волосы с лица. А Скотт-то что здесь делает?

– Что за парень, господи боже! Так бы и съел его на завтрак! Ой-ой-ой. Я торопливо брызгаю себе в лицо холодной водой, прополаскиваю горло и выхожу из ванной.

Лицо Кристиана непроницаемо, однако вечная моя мнительность ясно видит в его глазах подозрение и неприязнь.

– Скотт пришел, – говорю я.

– Я слышал.

– У нас есть любимая шутка о Рики Мартине…

– Я понял.

Я выхожу в столовую. Кристиан идет за мной по пятам.

– Ты только посмотри… О, Кристиан! Привет, дружище! Джейми, дорогая, по телевизору твой любимый певец… – Он замолкает, вглядевшись в мое опрокинутое лицо.

– Что с тобой, детка? Все хорошо?

– Ничего особенного. Просто стошнило.

– А где Надин? – интересуется Кристиан.

Я кидаюсь Скотту в объятия, чувствительно щиплю его ниже спины и спрашиваю:

– Ну как, хорошо вы с Надин погуляли по часовням?

– Э-э… ага.

– А сейчас она где? – допытывается Кристиан.

– Должно быть, заглянула в бутик «Прада», что на первом этаже! – подсказываю я.

– Ага, – однообразно подтверждает Скотт.

Наступает настороженное молчание. Наконец, словно запоздалый шумовой эффект в любительском спектакле, раздается звонок в дверь.