Летнее Солнцестояние

Вскоре после того, как Брекен миновал ту часть туннеля, которая была ему уже известна (он искал здесь червей), он обратил внимание на необычные звуки, доносившиеся снизу. Сначала он слышал что-то вроде посвистывания ветерка, заблудившегося в сухих травах. Где-то впереди мягко просела и осыпалась земля, в одном из переходов жалобно стонал ветер, где-то далеко-далеко скрипел и пищал напряженный подземный корень дерева. Звуки эти возникали словно ниоткуда и тут же уходили в никуда, обращаясь один в другой или мягко растворяясь в темени бесконечных туннелей, полнившихся эхом его собственных осторожных шагов.

Стена, в которую он было уперся, оказалась боковой стенкой другого, куда большего туннеля, отходившего от первого под прямым углом. Стоило Брекену оказаться в нем, как звуки, повергшие его в изумление, зазвучали вновь — но только теперь они были громче и разнообразнее. Брекен замер, затаив дыхание. Если верить старинной кротовьей пословице, согласно которой «крота можно узнать по звукам в его туннелях», здешние обитатели отличались недюжинным умом и сметкой.

Когда крот прорывает туннель, он всегда обращает внимание на акустику, и делает он это не в целях развлечения, а в целях выживания. Туннель считается хорошим, если звуки, производимые ползущим червем, слышны на расстоянии в пятьдесят кротовьих ярдов. Противника можно услышать на расстоянии в сто ярдов. Помимо прочего, важную роль в кротовьей системе играют воздушные потоки, способные разносить звуки — а также, естественно, и запахи — на еще большие расстояния. Воздушные потоки не возникают сами по себе — они создаются при прокладке тех или иных туннелей, имеющих, как правило, выход на поверхность. Брекен оказался в одном из подобных туннелей. Поскольку воздушные потоки Древней Системы были исключительно хорошо продуманы и рассчитаны, Брекен понял, что ее обитатели в совершенстве владели искусством прокладки таких туннелей, где разным уровням соответствовали разные — порой встречные — воздушные потоки, как это иногда бывает с водою в реках или с ветром в глубоких ущельях.

Находясь в таких туннелях, крот — если только он умеет правильно «слушать» — может понять, что происходит в обоих его концах, если же он оказывается в месте пересечения подобных туннелей, он может судить и о состоянии дел в каждом из них.

Естественно, многих запахов и звуков Брекен просто не узнавал. Правильно объяснить их он смог бы, только приобретя соответствующий опыт. Судя по запаху, кротов в системе не было — впрочем, ничего иного Брекен и не ожидал. Время от времени он слышал запахи других живых существ, среди которых были и полевки, имеющие обыкновение занимать чужие норы, в том числе и норы кротов, и — что не могло не насторожить Брекена — ласки — правда, к счастью, острый зловещий запах ласки был очень слаб и доносился откуда-то очень издалека. И все-таки основным запахом здешних туннелей был сухой и отчетливый запах корней деревьев и кустов.

Сложные переливы звуков и запахов не могли не вскружить Брекену голову, тем более что туннель поражал и подавлял его своими размерами и несомненной древностью своих стен. Казалось, он был прорыт в какую-то иную, далекую эпоху, когда земля была населена гигантскими кротами. Плотные стены слегка отсвечивали мелом, земляной пол удивлял аккуратностью и отсутствием заметных ухабов и выбоин, своды и углы — тщательностью отделки и крепостью. Кое-где в стенах виднелись серо-белые овалы кремневой гальки, вмурованной в здешнюю далеко не рыхлую почву, что придавало туннелям особое своеобразие.

Брекен никак не мог взять в толк, каким образом кроты смогли перенести и врыть в стены туннеля такие огромные камни, однако вскоре понял, что камни эти оставались на месте, а направление туннеля определялось не чем иным, как их положением. Древние кроты руководствовались отнюдь не желанием разукрасить свои туннели, — нет, они следовали воле некоей силы, расположившей эти камни особым образом. Туннель производил впечатление глубокой древности и вызывал почтение, поэтому Брекену хотелось ступать по нему как можно тише, чтобы не потревожить его покой.

И все-таки, как Брекен ни старался, иногда он поднимал целые облака тонкой меловой пыли, скопившейся на земле и на выступающих частях стен. Одно из таких мест Брекен принял за подъем и смело шагнул вперед. Из-под его ног взметнулась до потолка и повисла в воздухе такая пыль, что он вынужден был отступить назад, чихая и кашляя, а его шкура окрасилась в белый цвет.

После этого случая Брекен особенно осторожно обходил стороной подобные пылевые заносы, находившиеся, как правило, возле стен огромного туннеля; казалось, что он идет по узенькой тропке, петляющей меж недвижными камнями времени.