Летнее Солнцестояние

Рун замолчал и принялся обнюхивать ее от мордочки до хвоста и от хвоста до мордочки. Внезапно все звуки, доносившиеся из главных туннелей Бэрроу-Вэйла, стали звучать глуше и тише... Ребекке хотелось провалиться сквозь землю, убежать, скрыться от страшного, нависавшего над ней черной громадой Руна, но тело ее хотело совсем иного — оно жаждало оказаться в его темной власти, жаждало отдаться ему. Его прикосновения казались ей омерзительными, и все же она страстно желала, чтобы его когти коснулись ее мягкой шерсти. Она замерла, объятая инстинктивным желанием, заставлявшим содрогаться все ее тело. Запах, источаемый ее телом, становился все сильнее, Рун был теперь совсем рядом...

Она ждала его, она звала его к себе, она хотела, чтобы он овладел ею...

— Господин Рун! — раздался голос одного из подручных Мандрейка. — Господин Рун, вас зовет Мандрейк!

Боевик остановился на некотором расстоянии от Руна, заметив возле него самку и услышав характерный запах, стоявший в воздухе. Он моментально сообразил, что Рун может убить его на месте за столь несвоевременное появление. Такие вещи обычно происходили весной, сентябрьское же спаривание было весьма и весьма редким явлением. Боевик попятился назад, продолжая повторять:

— Это все Мандрейк, сэр, он хочет чтобы и вы поговорили с той кротихой... Я говорю о Ру, сбежавшей со склонов...

Рун посмотрел на гонца, забыв на миг о Ребекке. В тот же момент ее дыхание изменилось, а от прежнего напряжения и возбуждения не осталось и следа. Он понял, что момент упущен.

— Ничего, я до тебя еще доберусь, — пообещал он скорее самому себе, глядя на ее шелковистую шерстку и полные ляжки. — Мне это ничего не стоит.

С этими словами он удалился вслед за гонцом Мандрейка, с тем чтобы принять участие в допросе этой надоедливой кротихи, сбежавшей со склонов.

Ребекка еще долгое время оставалась на том же месте, чувствуя себя оскорбленной и оскверненной. Прикосновение его лапы, так возбудившее ее всего несколько мгновений тому назад, теперь вызывало у нее брезгливость. Запах Руна казался ей теперь мертвенным и холодным. Ребекка содрогнулась от омерзения.

Ей не хотелось задерживаться в Бэрроу-Вэйле ни на минуту. Мандрейк и Рун вот-вот должны были приступить к допросу Ру, а это означало, что поговорить с ней Ребекке в любом случае не удастся. Помимо прочего, она чувствовала себя совершенно разбитой и страшно усталой.

Существовала вероятность того, что Рун через какое-то время вернется назад. Кроме того, он мог рассказать Мандрейку, что видел ее в Бэрроу-Вэйле. Ей следовало поспешить. Но она не испытывала ни малейшего желания возвращаться в свою нору. Обогнув Бэрроу-Вэйл, она пошла в направлении прямо противоположном тому, в котором удалились Рун и боевик, стараясь держаться в тени и избегая разговоров с другими кротами. Вскоре она уже была возле туннеля, уходившего в направлении Вестсайда.

Прекрасно! Она столько слышала о нем, но еще никогда не бывала в этом краю. Ребекка решила, что упускать подобный шанс глупо. Пробыв на поверхности недолгое время, она нашла по запаху коммунальный туннель и, попытавшись выбросить из головы все, связанное с Руном и Мандрейком, отправилась в самое дальнее из всех путешествий, предпринимавшихся ею с той поры, как она побывала в Болотном Краю, где состоялась ее встреча с Целительницей Розой.

Если бы Ру знала, что ее паническое бегство в Бэрроу-Вэйл приведет к тому, что она окажется в норе старейшин и будет рассказывать свою историю не кому-нибудь, но именно Мандрейку, она, возможно, осталась бы на склонах. Она страшно боялась Мандрейка и хорошо помнила его угрозы убить ее в том случае, если она когда-нибудь вздумает вернуться.

На третий день ее пребывания в Бэрроу-Вэйле к ней подошел боевик, растолкавший по пути собравшихся вокруг нее слушателей:

— Хватит трепаться. Пойдешь со мной в нору старейшин — с тобой хочет говорить Мандрейк...

Услышав обращенные к ней слова боевика, Ру застыла в ужасе. Он же спокойно продолжил:

— Для начала приведи себя в порядок. И шкуру не забудь почистить. Мандрейк ничего не заметит, а вот у Руна глаз острый...

Боевик, толстый крот из южного Вестсайда, был готов волочь Ру на себе — он подгонял и бранил ее всю дорогу, поэтому к тому моменту, когда Ру предстала пред Мандрейком и Руном, она уже не сомневалась в том, что старейшины убьют ее на месте. Лапы Ру дрожали, она боялась поднять глаза от пола. Когда наконец она осмелилась взглянуть на Мандрейка, его глаза показались ей бездонными черными провалами.

— Итак, это та самка, которая якобы слышала звуки, производимые кротом, находившимся в Древней Системе, — сказал Рун голосом обвинителя. Можно было подумать, что она придумала эту историю, желая обмануть старейшин.

Мандрейк глянул на нее так, что она вновь потупила глаза. Он важно переступил с ноги на ногу и почесал морду своими страшными когтищами.

— Хмм...— недоуменно промычал он.— Как тебя зовут, девчушка?

— Р-ру...— еле слышно ответила она.

— Ру... — он произнес ее имя так, словно она была закоренелой преступницей.— Ру. Нда... ты, кажется, жила...