Летнее убежище

Назавтра Джордж попробовал еще раз дождаться Джейн. Раз в жизни он решил быть смелым, а не кружить вокруг дома, сомневаясь в себе и упуская свой шанс. Заняв денег и добравшись поездом до Манхэттена, он выбрал в «Тиффани» очень дорогое кольцо с бриллиантом. Бриллиант был безупречен по цвету и прозрачности — вложенный в футляр сертификат подтверждал его совершенство. Он решил, что прямо подойдет к ней и в присутствии ее товарок попросит у нее разрешения поговорить. А тогда он произнесет заученную наизусть речь.

«Я люблю тебя, — скажет он Джейн. — И это на всю жизнь. Поедем со мной в Париж, мы будем вместе там жить».

Это было прекрасным выходом. Париж — город влюбленных. Далеко от родителей и от этих снобов, которые не допускают и мысли, чтобы юноша из семьи Беллами женился на простой рабочей девушке.

Они окажутся за тысячу миль от любопытных глаз, перед ними откроется весь мир, полный радости и счастья!

Да-да! Он радовался, что все так удачно складывается что ему не нужно менять свои планы, и горел желанием поскорее увидеться с Джейн. На автобусной остановке он уселся на скамейку и, чтобы скоротать время, развернул газету. Взгляд его остановился на заметке, посвященной премьере пьесы «В ожидании Годо», которая только что прошла в театре Джона Голдена. Автор пьесы Беккет был ирландцем, но жил в Париже. Джордж воспринял это как указание на то, что он принял верное решение.

В пьесе играл Берт Лар, тот, что в «Волшебнике страны Оз» исполнял роль трусливого льва. Джордж подумал, не может ли это тоже быть знаком.

— Эй, приятель! — произнес за его спиной чей-то голос.

Он поднял голову и вздрогнул.

— Чарльз!

Чарльз был одет в серые фланелевые брюки и кашемировый пуловер, волосы его блестели от бриллиантина. В руках у него был букет цветов и коробка в форме сердца с шоколадным набором.

— Ты что здесь делаешь? — спросил Чарльз. — Наслаждаешься свежим весенним воздухом?

Джордж растерялся и только кивнул, лихорадочно соображая, что делать. За эту ночь действительно наступила весна. От деревьев с только что распустившимися листочками падала легкая тень. Высокая старая сирень была увешана душистыми гроздьями. На клумбах расцвели тюльпаны и нарциссы.

— Угадал, — сказал Джордж. — А ты?

— А я встречаю Джейн. Она как раз там работает.

«Я знаю». У Джорджа пересохло во рту. Ему нужно было понять ситуацию, но так, чтобы не выдать того, что произошло между ним и Джейн.

Он откашлялся и, показав на цветы и коробку конфет спросил:

— По какому случаю?

У Чарльза покраснели кончики ушей.

— Да мы с ней немного поссорились пару дней назад.

Ничего себе «немного»! Так поссорились, что Джейн решила, что между ними все кончено, и выбежала одна на улицу, среди ночи, под ливень! Так поссорились, что она оказалась в объятиях другого человека, в его постели.

— Но мы уже помирились, — поспешил сказать Чарльз. — Я пришел к ней вчера вечером, и она меня простила. Хотя она еще немного обижена. Приходится это заглаживать. — Он поднес букет к лицу и понюхал. — Она обожает пионы.

Джордж встал, почувствовав боль в слабой ноге. Он подумал, что, может, стоит остаться здесь и прямо разобраться в ситуации. Но побоялся ее скомпрометировать.

— Ну ладно, мне пора идти. У меня вечером семинар по журналистике. Альфред Эйзенштадт собирается рассказать о своих послевоенных фотографиях.

— Побудь немного со мной, — предложил Чарльз. — Может, поздороваешься с Джейн. Джордж, я действительно хочу, чтобы вы познакомились поближе. Она правда замечательная девушка.

«Я знаю». Он вспомнил их ночь, ощущение ее гладкой шелковистой кожи под своими губами, отчаяние, которое каким-то волшебным образом превратилось в любовь.

— Извини, Чарльз, — сказал он, бросая газету в урну. — Я просто не вижу в этом смысла.

До сих пор Джорджу не приходилось применять на практике знания, полученные при изучении журналистики. Но на этот раз он воспользовался ими, чтобы выяснить адрес Джейн. Ему удалось узнать девичью фамилию ее матери, Свифт, и фамилию мужа ее тетки, Скэнлон. С этими данными найти адрес уже не составляло труда. Оказалось, что они живут на западной окраине города, где дома еще не телефонизированы.

В тот вечер поиски привели его на Нижнюю Стейт-стрит, к одному из стандартных домиков с маленькой террасой в жалком захолустном районе. Сюда возвращались рабочие после двенадцатичасовой смены на проволочно-волочильном заводе или на чулочной фабрике, здесь они ссорились со своими женами, растили детей, играли в пляжный бейсбол, отдыхали на переднем крыльце с бутылкой пива, а утром снова тащились на работу.

Так вот где она живет, думал он, расплачиваясь с шофером такси. Он впервые оказался в этом районе, и по сравнению с ухоженными лужайками Йеля это была другая планета. Должно быть, странно чувствует себя Джейн, когда каждый день ездит на автобусе из одного мира в другой.

— Хотите, чтобы я подождал вас? — спросил шофер.

— Нет… Впрочем, да, пожалуй.

— Вряд ли здесь легко поймать такси.

— Можете дать мне минут десять?

— Конечно. У меня только и есть что время.