Летнее утро (Сборник)

— Телекинез осужден наукой, — сказала мама, разрывая целлофановую обертку лекарства. — Прими таблетку и тебе полегчает. В ином случае придется показать тебя психиатру.

Вячик, разумеется, принял таблетку.

5

— А сейчас вы могли бы что-нибудь сдвинуть? — спросила Люда. Они уже вернулись к гостинице.

— Не знаю, — сказал Вячик. — К этому должно быть специальное настроение.

— И сейчас его нет?

— Оно было там, у магазина.

— И что случилось?

— Не знаю. Что-то случилось.

— Да, — согласилась Люда. — Что-то случилось.

В последующие дни им не удавалось остаться вдвоем, и ворошение в груди, сладко мучившее Вя-чика при виде Люды, не находило выхода. Перед отъездом английские коллеги давали в честь группы ужин. Мария Петровна сказала благодарственную речь минут на двадцать.

— Завтра, — сказал Вячик, — будем в Москве.

— Да, — сказала Люда. — Я была рада с вами познакомиться.

— Мы в Москве встретимся? — спросил Вячик.

— А зачем? Это никому не нужно.

— Как так зачем? — И Вячик не придумал причин для встречи.

Ночь в комнате, где жили Завадовский с Вячиком, прошла печально. Вячик сидел там в полном одиночестве, скрывшись от спутников, которые отправились бродить по ночному городу, размышляя о том, что жизнь может завершиться и к тридцати пяти годам. Скоротечность и продолжительность ее зависит от случайных причин, которые складываются в общую модель неудачи.

6

Утром Вячик с Завадовским чуть не проспали отъезд и пришлось собираться в страшной спешке. В голове и груди была пустота, столь обширная и гулкая, что Вячика можно было засыпать зерном, как элеватор.

Вся группа уже ждала в автобусе, и дамы встретили их укорами.

Место рядом с Людой пустовало, но Вячик не прошел туда, а примостился рядом с водителем. Он старался вспомнить, как звучит на латинском языке выражение: «Так проходит земная слава», но не вспомнил.

Отстраненное одиночество Вячика прервалось в зале ожидания, потому что Люда подошла к нему и сообщила:

— Мне жалко, что так произошло. Извините меня.

Люда еле доставала ему до плеча, голос ее сорвался.

— Я ночью ревела, — сказала она. — Вообще-то я плакса.

— Я не знал, — сказал Вячик тихо.

— Возьмите мой рабочий телефон, — сказала она. — Если хотите.

— Конечно, — сказал Вячик. — Когда я отпечатаю фотографии, я обязательно вам позвоню.

Объявили посадку.

Они сидели рядом.

— Мне сейчас лучше, — призналась Люда, когда самолет выруливал на взлетную полосу.

— Ты не понимаешь, — сказал Вячик. — Ты не понимаешь, что я сейчас для тебя все могу сделать.

Это чувство поднялось к самому горлу. Вячик запрокинул голову, чтобы не захлебнуться в нем.

Власть Вячика над предметами, над всем миром была настолько велика, что он одним ударом мог бы обрушить в Темзу Вестминстерское аббатство или повернуть течение Нила. И как назло под руками не было ни одного предмета, которым можно было бы манипулировать без боязни кого-то обидеть или задеть.

Самолет замер, ожидая сигнала на взлет. Двигатели ревели приглушенно, набирая силу, чтобы взвыть на бегу. Вячик представил себе серебряную протяженность машины, завершенную плавником стабилизатора. Он осторожно взялся за стабилизатор и, приподняв самолет, повел его вокруг оси.

Кто-то в салоне ахнул.

Люда поглядела на Вячика и увидела, что в его мягком, мясистом лице прорезались твердые скулы, и напряжение, владевшее Вячиком, было столь велико, что Люде схватило сердце.

— Вячик, — прошептала она, кладя руку ему на колено. — Вячик, не надо. Я вам верю.

Но Вячик все-таки повернул самолет на триста шестьдесят градусов, поставил на место, только потом открыл глаза, улыбнулся и накрыл ладонью тонкую руку Люды.

Взлет задержали, пока выясняли, что случилось с машиной. Люда делала вид, что сердится на Вячика, хотя ей было лестно, что ради нее совершаются такие безобразия.

— Только чтобы в воздухе — умоляю, не надо, — сказала Люда.

— В воздухе я, наоборот, не дам упасть, — убежденно сказал Вячик. — Со мной можно даже без мотора летать. Удержу.

— Спасибо, — прошептала Люда.

Пока летели до Москвы, Вячик и в самом деле вел себя пристойно. Он позволял себе лишь небольшие проступки: когда стюардесса разносила лимонад, он заставил стаканчик вспорхнуть с подноса и опуститься Люде в руки. К счастью, стюардесса была занята и не обратила на это внимания.

— Вячик, — сказала Люда. — Вы же обещали.

7

Мама не встречала Вячика в Шереметьеве. Наверное, сидела на конференции и благородно страдала, разрываясь между любовью и долгом и ставя долг чуть-чуть выше любви. Люду тоже никто не встретил, и Вячик, благодарный конференции, отвез Люду домой, продлив тем минуты молчаливого счастья.