Летняя коллекция детектива

– Феня, – губы у него совершенно белые. – Феня, он жив?

– «Скорую», – говорю я. – Пожалуйста, «Скорую».

Сергей кидается к телефону, его так трясет, что он дважды роняет трубку.

– Господи, он же умрет! – ору я и выхватываю у него телефон. Я звоню, говорю путано, реву, а рядом Сережа испуганно твердит:

– Стас, где Стас, надо Стасу звонить. Где же Стас-то, господи?

Я поворачиваюсь и вижу Лешку. Он стоит, тараща глаза, а в руках у него пистолет.

– Что случилось? – спрашивает он. – Фенька, что случилось? Это я его ударил, я? Он весь в крови, не мог я его так ударить.

Я сползаю на пол.

– Сука, – вдруг говорит Серега. – Ты что ж сделал, а? Ты ж его убил.

– Я? – Лешка ловит мой взгляд и тут видит пистолет в своей руке. – А это что? Откуда это?

Я сижу в кресле, кутаюсь в платок. В доме полно людей. Я наблюдаю за ними с тупым равнодушием. Следователь вежлив до приторности, вопросов мне никто не задает. Я выхожу из транса и беспомощно оглядываюсь. Где Стас? Оказывается, он здесь, в доме. Стоит в дверях рядом с Серегой. Я поспешно отвожу взгляд, утыкаюсь лицом в колени и замираю. Я жду, когда все уйдут и мы останемся одни. Громкие голоса внизу, через минуту входит папа.

– Фенечка…

Мама топчется рядом и вытирает слезы. Агата тоже здесь, лицо хмурое, смотрит куда-то поверх моей головы. Посторонние покидают комнату.

– Девочка моя, успокойся. – Отец гладит мою спину. Давясь слезами, я начинаю рассказывать. Агатка слушает с каменным лицом.

– Допился, голубчик, – рявкает мама. – Я всегда говорила, что он плохо кончит. И таким типам оружие доверяют.

– Откуда у него пистолет? – спрашивает папа. – Он что же, с пистолетом по городу разгуливал?

– Бандит, форменный бандит и пьяница, – сурово говорит мама. – Давно надо было меры принимать, это его дорогие родители на все сквозь пальцы смотрели, вот теперь Федор Михайлович увидит наконец, какого сына воспитал.

– Августа, – хмурится папа.

– Что – Августа? Этот пьяница твою дочь вдовой сделал. Доченька моя, такое пережить, не плачь, моя хорошая.

– Лешку жалко, – реву я.

– Да, Лешку жалко, – вдруг говорит Агата. Мы смотрим друг на друга.

– А ты чего? – Мамино лицо пошло пятнами. – Ты сестру пожалей, а не этого пропойцу. Он ведь и тебя мог убить, – ахнула она. – О господи, если бы ты не вышла из комнаты, он и тебя мог убить.

– Лешка – Фимку убить? – удивляется Агата. – Это уж совсем глупость.

– Выйди отсюда, – не выдержала мама. – Чурка бесчувственная. У сестры такое горе, а ты… бесчувственная и есть, потому и мужики тебя не любят.

– Августа, – повысил голос папа.